Форум сайта «Глобус Беларуси»

[�горь Алабин]

Уважаемые форумчане! Выкладываю вступительную статью к своей книге. Если кто может помочь в дополнительных материалах, буду благодарен. Если кому нужно будет иметь подробную информацию о персонах, то пишите на личку. С уважением.

Мартиролог Российского генералитета
Отечественной войны
1914 – 1918 годов


Молитва офицера (молитва о пуле)

Христос всеблагий, всесвятый, бесконечный,
Услыши молитву мою.
Услыши меня, мой заступник предвечный,
Пошли мне погибель в бою…
Смертельную пулю пошли мне навстречу, -
Ведь благость безмерна Твоя.
Скорее пошли мне кровавую сечу,
Чтоб в ней успокоился я.
На Родину нашу нам нету дороги,
Народ наш на нас же восстал.
Для нас он воздвиг погребальные дроги
� грязью нас всех закидал.
Товарищи наши, в бою погибая,
Без меры, числа и конца,
Нам всем завещали одно, умирая:
Войну довести «до венца».
Пока здесь грохочет гроза боевая,
Мы все на местах, не уйдем,
� край наш, родимый от немцев спасая,
За Родину нашу умрем.
За наши страдания, жертвы и муки
Нам русский народ заплатил,
На нас в ослеплении поднял он руки,
Своих офицеров убил.
Спешите ж в окопы, товарищи – братья,
Семьей офицерской своей.
Нам смерть широко раскрывает объятья,
� мы успокоимся в ней.
Христос всеблагий, всесвятый, бесконечный,
Услыши молитву мою.
Услыши меня, мой заступник предвечный,
Пошли мне погибель в бою…

1917 РіРѕРґ.
Автор неизвестный фронтовой офицер.



Автор проекта: �. М. Алабин
Ответственный редактор:
Научные консультанты: Д. Д. Судравский.

Авторы-составители: �. М. Алабин, А. Н. Александров, С. В. Волков,
К. А.Залесский, В. Д. Судравский.


Настоящий словарь даёт достаточно полное представление о потерях генералитета в период Первой мировой войны. В нём учтены имена генералов погибших на фронте и умерших на службе в указанный период. Так же представлены биографии убитых генералов (в том числе и отставных), подпавшими под влияние «революционных» и уголовных элементов, солдатами и матросами, в период с февральской «революции» до заключения Брестского мира (27. 02. 1917 – 03. 03. 1918). Учтены биографии генералов погибших в 1918, точную дату гибели которых уточнить не представилось возможным или даты гибели их спорны. В виде исключения в словарь включены произведённые в чин генерал-майора посмертно и попавшие в плен, так как их присутствие в справочнике показывает более полную картину потерь во время войны. В словаре представлены 631 биография и 263 фотографии генералов, а так же 28 фотографий могил.
В биографических справках указаны фамилия, имя, отчество, дата рождения, социальное происхождение, место рождения, имя и отчество отца, полученное образование, производство в чины, занимаемые должности, награждение орденом Св. Георгия и Георгиевским оружием, обстоятельства и место гибели, место погребения и краткая информация о жене и детях. В тех случаях, если генерал занимался научной или общественной деятельностью приводится библиография его трудов и краткая характеристика его деятельности на данном поприще. Это позволяет получить более полное представление о личности. В примечаниях представлена краткая информация по советской и современной истории кладбищ упоминаемых в тексте, а так же уточняющая информация к биографическим справкам. Словарь является дополнительным учебным пособием и предназначен для историков, краеведов, генеалогов и всех интересующихся данным периодом русской истории. Список сокращений приведён в конце словаря. Географический указатель приведён в тексте.
Справочник предваряется вводной статьей. Авторский коллектив счел уместным поместить отрывок из неопубликованных воспоминаний Д. Д. Судравского, внука одного из погибших генералов.
При составлении словаря были использованы фонды ГАРФ, РГВ�А, материалы сайтов «Русская армия в Великой войне: Картотека проекта», «Википедия: Свободная энциклопедия», интернет-справочника «Русская �мператорская Армия», справочные издания современной и дореволюционной России, мемуары и периодические издания русского изгнания, дореволюционные периодические издания, личные и семейные архивы.
Авторский коллектив приносит сердечную благодарность Сергею Александровичу Акиндинову (г. Рига, Латвия); Галине Михайловне Алабиной (г. Москва); Михаилу Юрьевичу Блинову (г. Москва); Валерию Константиновичу Вохмянину (г. Харьков, Украина); внуку ген.-майора �. А. Гогоберидзе – Борису Степановичу Брюно (г. Нью-Йорк, САСШ); Верзунову Владимиру Владимировичу (г. Таллин, Эстония); Антону Николаевичу Денисову (г. Москва); Алексею Юрьевичу Емелину (г. Санкт-Петербург); Валентину Валентиновичу Журавлеву (г. Москва); внучке ген.-лейтенанта М. Г. Кардиналовского – Роксолане �вановне Кардиналовской (г. Киев, Украина); сыну ген.-майора В. А. Карпова – Георгию Владимировичу Карпову (г. Москва); Михаилу Юрьевичу Катин-Ярцеву (г. Москва); Георгию Валентиновичу Кокунько (г. Москва); Сергею Викторовичу Корягину (г. Москва); Георгию Владимировичу Красильникову (г. Николаев, Украина); Алексею Александровичу Лихотворику (г. Бердск); Андрею Стевановичу Личанину (г. Белград, Сербия); Владимиру Викторовичу Лобыцыну (г. Москва); Ольге �вановне Малиновской (г. Севастополь); Андрею Евгеньевичу Маршеву (г. Москва); племяннице ген.-лейтенанта Л. Н. Гобято – Милице Владимировне Масловой (г. Москва); Юрию Алексеевичу Матлашуку (г. Москва); внуку ген.-лейтенанта П. А. Никитина – Валентину Валентиновичу Никитину (г. Москва); родственнику ген.-майора А. С. Мацкевича – Владимиру Андреевичу Петрову (г. Санкт-Петербург); внуку ген.-майора А. А. Пургасова – Вячеславу Михайловичу Ордынцеву (г. Жуковский, Московская обл.); Сергею Викторовичу Плехову (г. Кирово-Чепецк); Валерию Юрьевичу Рыбину (г. Москва); Вадиму Вадимовичу Семёнову (г. Москва); Эльвире Павловне Судравской (г. Москва); Леониду Николаевичу Тетере (г. Балтийск); внуку ген.-лейтенанта Н. Г. Филимонова – Олегу �горевичу Филимонову (г. Москва); Олегу Ростиславовичу Хромову (г. Москва); родственнику ген.-майора К. К. фон Колен – Владимиру Григорьевичу Чичерюкину (г. Москва) и Валентину Леонидовичу Юшко (г. Москва) за помощь, оказанную в работе.

Краткая информация о специалистах принявших участие в создании справочника:
Алабин �горь Михайлович – библиограф, майор милиции в запасе;
Александров Александр Николаевич – полковник полиции;
Волков Сергей Владимирович – доктор исторических наук;
Залесский Константин Александрович – историк;
Судравский Владимир Дмитриевич – капитан милиции в запасе, кандидат исторических наук;
Судравский Дмитрий Дмитриевич – доктор технических наук.

�. М. Алабин.


Данный словарь возвращает нас к теме Первой мировой войны или Второй Отечественной, как называли её современники. В современной России внимание к Первой мировой войне заметно оживилось, но исторической науке и публицистике ещё предстоит пройти большой путь восстановления героических и трагических страниц этого важного периода нашего прошлого. Война, в которую Россию настойчиво втягивали Англия и Франция, стала переломным моментом в российской истории первой четверти XX века. Высочайшее напряжение всех материальных, людских и моральных сил, которое требовало ведение военных действий на огромном по протяжённости фронте, против хорошо подготовленного врага, при не редко пассивном поведении союзников, использовалось внутренней оппозицией для подрыва политической стабильности государства и дискредитации верховной власти. В таких условиях вооружённые силы России, в подавляющем большинстве случаев, демонстрировали высокие образцы мужества, стойкости, преданности и воинского искусства. При этом офицерский корпус нёс серьёзные потери, оказавшиеся практически невосполнимыми.
Для большевистского режима, лидеры которого в годы Первой мировой войны выдвигали предательские лозунги «поражения своего правительства», поддерживали контакты и прямо сотрудничали с германскими спецслужбами, всё связанное с подвигами русских солдат и офицеров, самоотверженными усилиями верховной власти было ненавистно и подлежало запрету.
В этом ключе показателен пример защитников крепости Осовец. Германцы развернули газовые батареи и, в 4 часа утра 06. 08. 1915 на русские позиции пошла газовая волна смеси хлора с бромом. Около 15 м. в высоту и шириной 8 км, которая проникла на глубину до 20 км. У защитников крепости противогазов не было.
�з воспоминаний участников обороны крепости: «… Всё живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть. Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее – покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки – мясо, масло, сало, овощи, оказались отравленными и непригодными для употребления. …Полуотравленные брели назад и, томимые жаждой, нагибались к источникам воды, но тут на низких местах газы задерживались, и вторичное отравление вело к смерти…».
Германская артиллерия вновь открыла массированный огонь, и вслед за огневым валом и газовым облаком на штурм русских передовых позиций двинулись 14 батальонов ландвера (не менее семи тысяч пехотинцев). На передовой позиции, после газовой атаки в живых оставалось не больше сотни защитников. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась с хрипом «Ура!» контратакующая русская пехота. Бойцы шли в штыковую атаку с лицами со следами химических ожогов, обмотанные тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 8-й и 13-й рот 226-го пехотного Землянского полка. Чуть больше 100 человек. Но они ввергли германцев в такой ужас, что они, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. � по ним с окутанных хлорными клубами батарей стала бить, казалось, уже погибшая русская артиллерия. Так несколько десятков полуживых русских солдат обратили в бегство три германских пехотных полка. Ничего подобного мировое военное искусство до этого не знало. Это сражение вошло в историю как «атака мертвецов».
Осада продолжалась 190 дней. По крепости было выпущено до 200 тысяч тяжёлых снарядов. Осовец всё же был оставлен, но по приказу командования, когда его оборона потеряла смысл. Врагу не оставили ни патрона, ни снаряда, ни банки консервов. Каждое орудие тянули на лямках 30-50 артиллеристов или ополченцев. В ночь на 24. 08. 1915 русские сапёры взорвали, всё что уцелело, и лишь через несколько дней германцы решились занять развалины. Так воевала «забитая» русская армия, защищая Родину, пока революция не разложила её. «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим, прежде всего мы обязаны России», – скажет позже маршал Франции Фердинанд Фош. Но при Советской власти знать об обороне Осовцы полагалось лишь воен. инженерам, да и то в техническом разрезе. �мена защитников и коменданта крепости генерала Николая Александровича Бржозовского было вычеркнуто из истории.
Данный словарь выводит из забвения сотни имен русских военноначальников. Хронологически он охватывает период до марта 1918 года, когда большевики подписали с Германией Брест-Литовский мирный договор. До этого времени формально русская армия продолжала существовать, а офицеры продолжали гибнуть, правда, в основном от рук большевиков и уголовных элементов. Словарь содержит биографии генералов, погибших на фронте, умерших на службе во время войны и оказавшихся в плену, а так же убитых «революционными» солдатами и матросами и расстрелянных большевиками. Четверть биографий принадлежит лицам, произведённых в генерал-майоры посмертно в знак признания совершённых ими подвигов. Авторы обоснованно включили эту категорию лиц в списки погибших генералов, разделяя высоконравственную позицию верховной власти императорской России, которая проявляла заботу о семьях погибших (увеличение размера пенсий и т. п.). Примечателен в данном случае пример семьи погибшего в 1914 году генерал-майора В. К. Судравского. Отрывки из воспоминаний его внука опубликованы в словаре. В целом книга даёт своего рода срез российского генералитета в годы Первой мировой войны, а следовательно, и всего кадрового офицерского корпуса, поскольку состав генералитета во многом отражал и состав довоенного кадрового офицерства. Поэтому словарь можно рассматривать и как памятник русскому офицерству.
Офицерский корпус императорской России был наиболее престижной профессиональной группой. Российскую элиту всегда отличала высокая степень связи её с государственной службой. Значительная часть деятелей науки и культуры, чиновников были выходцами из офицерской среды или сами какое-то время состояли на офицерской службе. Общеизвестны данные о том, что в XIX веке среди русских писателей выходцы из офицерства составляли более 30 %. Обращает на себя внимание наличие среди погибших генералов заметного числа российских подданных иностранного происхождения, Они отличались особой преданностью российской монархии, умевшей привлекать сердца не только православных народов.
Словарь наглядно показывает, что российский офицерский корпус был во многом наследственным. Дети офицеров, как правило, становились тоже офицерами. В кадетских корпусах и военных училищах процент офицерских детей не опускался ниже 70-75. Таким образом, офицеры сохраняли и развивали свои традиции, культуру, нормы поведения, для которых характерны были честь, взаимовыручка, выдержка, терпение.
Особо следует подчеркнуть, что словарь даёт полное представление о судьбе кадрового состава офицерского корпуса и генералитета в годы Первой мировой войны: 45, 1 тысяча погибли в 1914 – 1915 годах, т. е. чуть ли не весь кадровый состав выбыл из строя в первые годы военных действий.
Коллектив авторов проделал кропотливую работу, собрав сведения более чем о 600 российских генералах, верою и правдою служивших нашей Родине. Одним из основных достоинств словаря является его полнота. Ограничив круг приводимых биографий генералов лишь потерями в годы Первой мировой войны, авторы максимально полно учли эту категорию лиц. Книга сделана не на уровне «примеров», как это происходит в большинстве случаев, а на всей совокупности изучаемого материала. Получился очень полезный биографический словарь, необходимый не только исследователям, но и широкому кругу читателей, интересующемуся забытыми страницами истории России.
�з воспоминаний Д. Д. Судравского: «… Мой дед, полковник лейб-гвардии Гренадерского полка Владимир Ксаверьевич Судравский, погиб в бою с германцами в 1914 г. Его брат, Борис погиб в бою в 1915 г. Оба были произведены посмертно в генерал-майоры и награждены – один Георгиевским оружием, а другой – орденом Святого Георгия 4-й степени. Моя мать �змайлова Евгения Николаевна была дочерью настоятеля Преображенского всей Гвардии собора �змайлова Николая �вановича, который был духовником академика Павлова и артиста Черкасова. После гибели моего деда семья получала за него пенсию. Отец и дядя учились за казенный счет в кадетском корпусе. Первые годы после революции в Петрограде были разруха и голод, как и по всей стране. Обстановка была сложная. �з города в массовом порядке высылали представителей интеллигенции, бывших военных и чиновников. Многих по малейшему поводу расстреливали.
Отчим отца, полковник лейб-гвардии Гренадерского полка Николай Викторович Поливанов, был выслан в 1925 г. в г. Туруханск. В ссылке он пробыл около 8 месяцев. После получил право проживания за минусом 12 городов и вернулся в г. Боровичи, Ленинградской обл. В 1927 он был снова арестован. Затем он, с моей бабушкой, Еленой Дмитриевной, уехал в г. Детское Село (Царское Село), где они жили до ареста в 1935 г. Оба были высланы в г. Оренбург. В 1938 он был расстрелян. Брат отца, Борис Владимирович, после поражения Белого движения ушёл в изгнание и умер в Аргентине.
Судьбы русских офицеров и генералов после октябрьского переворота 1917 г. были в основной своей части трагичны. Расстрелы, преследования, голод, изгнание. Наша семья жила на улице Рылеева (бывшая Спасская), дом 3, квартира 10. Это был пятиэтажный дом, в котором до революции жило много гвардейских офицеров. До революции… После революции квартиры разделили на комнаты, превратив их в коммунальные. Нашей семье достались две комнаты с подсобным помещением, в котором позднее были оборудованы маленькая кухня и ванная комната. В соседней комнате жила семья моего деда протоиерея Н. �. �змайлова. Отец работал над созданием подводных лодок в конструкторском бюро Балтийского судостроительного завода. Как сквозь сон детские воспоминания воскрешают картины ареста отца и деда в 1931 г. и долгое ожидание их домой. В 1937 г., после ареста моих родителей, наша квартира была конфискована вместе со всем имуществом. Я должен был попасть в детский дом, но к счастью, во время ареста мамы меня успели забрать к себе дед с бабушкой. Я жил в семье своего деда. В комнате было несколько икон и киот с лампадами, подвешенными на цепочках. Во время блокады, мы по размаху качающихся лампад определяли приближение вражеских бомбардировщиков. Моя мама, сосланная в Казахстан, избежала ужасов блокады, но очень переживала за нас. В 1940 г. я, с бабушкой, ездил к ней. Дорога была длинная, мы ехали почти четверо суток. В Джамбуле, на вокзале нас встретила мама. Прожили мы у неё около месяца и вернулись в Ленинград. Мне редко удавалось послать ей весточку, переписку с ней вёл дед.
В блокаду школьникам, как иждивенцам, выдавали 125 гр. хлеба. Чтобы их получить, приходилось выстаивать на морозе длинные очереди в булочной. Чтобы выжить, я с сестрой ходил на Сенной рынок, где можно было обменять вещи на хлеб, крупу, жмых, столярный клей и другие суррогаты. Однажды нам удалось обменять золотые карманные часы фирмы «Мозер» на буханку чёрного хлеба из отрубей и жмыха. Осенью удавалось, с риском для жизни добыть картошку и другие овощи на пригородных огородах. Нашей соседкой по квартире была внучка героя Севастопольской обороны вице-адмирала В. А. Корнилова. Мы любили бывать у нее и рассматривать старинные альбомы с фотографиями, военные журналы и старые газеты с иллюстрациями. Она умерла, одной из первых, в нашей квартире. Сестра моей мамы, осталась одна со своей дочкой Алечкой, которая была моложе меня на год. Тётя работала в конструкторском бюро на заводе. Она ходила на работу через Неву по льду и приносила нам баночку с баландой, которой их там кормили. Всё отдавая нам, она умерла первой в нашей семье, потеряв сознание на тропинке через Неву. Следующей умерла бабушка. Дед, будучи настоятелем, до последнего момента служил в храме. �зредка его навещали прихожане, немного помогая продуктами. Нам с сестрой постоянно приходилось добывать воду, дрова, ходить за «пайкой» и выполнять другие домашние обязанности. Я участвовал в дежурствах на крыше нашего дома и в школе. Затем нас с сестрой районные власти устроили в детский дом, что спасло нас от голодной смерти. В детском доме меня навещал друг детства моего отца Дмитрий Лобанов, заместитель ректора Ленинградского университета. В февр. 1942 г. коллектив университета должны были эвакуировать в г. Саратов. Записав меня своим племянником, он вывез меня, вместе со своей семьей, через Ладожское озеро. Детский дом, в котором оставалась моя сестренка, за которую я очень переживал, эвакуировали через месяц. Она умерла от истощения и болезни в Вологде…
Наш эшелон медленно продвигался к Саратову. По пути следования многие сотрудники, особенно пожилые, умирали от истощения и болезней. Вместе с нами ехали артисты джаза Утесова. Нас удивляли их постоянные стычки и скандалы из-за распределения продуктов. В Саратове мы были размещены в зданиях местного университета. Был проведён медицинский осмотр. Многих, в том числе и меня, поместили для лечения в больницы города. В нашей палате лежало два преподавателя, аспирант, студент и я. В больнице я пролежал три месяца. За это время умерло трое. �з Саратова я сразу написал маме. Для нее это была неожиданная и радостная весть, так как дедушка написал ей, что я погиб при бомбежке. В 1942 г. он умер от истощения. Через месяц после выписки из больницы я уже был у мамы в Джамбуле. В городе жило много ссыльных женщин – жён репрессированных руководящих работников. Многие из них жили в окрестных казахских сёлах, работая в колхозах по выращиванию хлопка. Моей маме повезло, ей разрешили жить в городе под надзором. Она регулярно отмечалась в соответствующих органах. Жила она, снимая комнату у местных жителей, и зарабатывала на жизнь шитьём платьев. В нашей небольшой комнате была печка с плитой, которая топилась саксаулом и кизяком. Саксаул покупали на рынке, а кизяк изготавливали из высушенного на солнце помёта коров, верблюдов и ишаков. В конце лета я устроился в МТС учётчиком тракторной бригады обслуживающей один из пригородных колхозов. Бригадиром был немец, высланный из республики немцев Поволжья. Это был двухметрового роста веселый и добродушный человек. Моей обязанностью был учет на колхозном току зерна поступающего от комбайнов. За свою работу я получил мешок зерна, который стал для нас хорошим подспорьем. Для пополнения нашего скудного рациона я ходил с рюкзаком, километров за 20 от города, на поля, собирать не убранные корнеплоды сахарной свеклы.
По соседству с нами жила семья расстрелянного командарма �. Э. Якира. С его сыном Петром мы ходили в одну школу. В то время это был худенький, скромный мальчик, впоследствии ставший диссидентом. Видимо он перепутал Родину с режимом. Потом была армия. После демобилизации моя жизнь протекала в Москве. Приезд мамы. Посмертная реабилитация отца…

[�горь Алабин]

Бем Михаил Антонович, ген.-майор
(20. 01. 1858 – 04. 03. 1917)
�з дворян Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь).
Убит солдатами на параде войск в честь праздника «Свободы», в г. Пенза, Пензенского уезда, Пензенской губ. (ныне обл.).
В других источниках указано, что он был убит 05. 03. 1917 и 10. 03. 1917. �з воспоминаний Р. Б. Гуля: «…Неподалеку от Кугушева, у трибуны стоит седоусый бригадный генерал Бем, начальник гарнизона, в петлице его касторовой шинели тоже есть, хоть и небольшой, красный бант. С окраин в центр идут шестьдесят тысяч войска, это сверхчеловеческий парад, сотрясающий воздух над Пензой; такого парада генерал никогда ещё не принимал; блесткий снег весь изранен солдатскими сапогами. Я иду впереди роты, слышу сзади: «Нет теперь командеров! �дем как хотим!». Солдаты пьяны и свободой и водкой, всё течёт самотёком, под давлением нечеловеческих сил. Перед полком на коне едет наш седенький командир. На груди, рядом с орденом св. Владимира, у полковника приколот красный бант и на побледневшем лице старика вся необычайность его ощущений. Сквозь марш долетают пьяные крики солдат. Оркестр играет Старо-Егерский марш. Конь полковника танцует, выбрасывая серый хвост; это спокойный конь, но по службе он знает, что под марш надо всегда чуть-чуть играть и шалить. Перед нашей ротой идёт вёрткий ефрейтор с портретом великого князя Николая Николаевича. В бараке, только что, вырвавшись из карцера и поэтому, опоздав к самому началу революции, ефрейтор долго не знал, что б ему сделать; он папахой сбил икону, ударил её ногой, отшвырнув под нары, орал о «Гришке и Сашке», топтал обрывки уже растоптанного портрета царя, но вдруг увидав великого князя, подпрыгнул, сорвал портрет и теперь, заломив вязанковую папаху, идёт с этим портретом перед ротой. Ефрейтор обязательно желает театральности, он крепко заложил за воротник, он покачивается, месит снег пьяными ногами и с кому-то угрожающим лицом, то и дело, сипло вскрикивает: «Дддда здддррравствует Ррррадзянка!». Трубачи устали. На морозе пристывают к трубам губы. Как только обрывается марш, сразу же шелестят по снегу тысячи солдатских сапог. Отдохнув, трубачи ударили снова, раздувают щеки маршем «Москва». Под эту плавкую русскую мелодию, по этому снегу с алеющими кровью бантами, ноги сами подламываются, сами идут; солдаты подтягивают: «Масква, Масква златые главы!» и шелестят их сапоги. – Братцы, долой войну! – кричат высыпавшие из мастерских, замасленные железнодорожные рабочие. – Долой! – ревут ответно солдаты. Под бледным полковником боченится от этих криков конь. На Московской мы столкнулись с жёлтыми бескозырками драгунского полка, едущего под полувальс, под полумарш. � пока стоим, пропуская конницу, в строй вбегают пьяные от счастья интеллигенты в пальто с каракулевыми воротниками, жмут солдатам и офицерам руки, кричат: «Да здравствует армия! Да здравствуют офицеры!»; рёвом «ура» солдаты отвечают и им. Под это немолчно стонущее «ура» мы подходим к Соборной Площади. Головная колонна с командиром на коне поравнялась уже с трибуной комиссара Временного Правительства. �зредка князь Кугушев помахивает каракулевой шапкой в знак приветствия. С странно сведённым лицом стоит и генерал Бем, держа под козырёк. Его белую перчатку я вижу на кровавых полотнищах кумача. А вокруг взлетают папахи, гремят марши, туши. Вместо губернатора с балкона губернаторского дома взвизгивают его несколько горничных: «Урра, да здравствует революция!». Но вдруг всё прорезали сиплые выкрики: «Бема бьют!». � все кинулись к трибуне комиссара, а с тротуара, ничего не поняв, дамы машут сумочками, платками, кричат: «Ура!». Я и прапорщик Быстров сдерживаем наших солдат. Я кричу: «В строй!»; я остервенел, я лезу на солдат, я знаю, что если сейчас мы их не сдержим, они, может быть, разнесут всё. – Музыка, музыка! – странно кричит командир полка. Это он хочет хоть музыкой увести бесстройную разламывающуюся полковую колонну. Гулко бухнул большой барабан, но с разных сторон мешаются с музыкой те же хриплые крики: «Бьют, бьют!». В воротах какого-то дома мы, пять прапорщиков, не впускаем наседающую на нас толпу. Сзади на снегу валяется голый, пятнистый от кровоподтёков, растоптанный солдатскими сапогами труп полного человека и в этом трупе, странно раскинувшем руки и ноги, есть что-то совершенно несообразное с только что виденным командиром бригады и начальником гарнизона. – Товарищи! Где же свобода?! Товарииииищщ-щиии! Это же позор революции! – надрывается ломкий, умоляющий юношеский голос прапорщика Быстрова. Я уперся кулаком в грудь лезущему на меня солдату, его глаза бессмысленно остекленели, ряд желтых, словно собачьих, зубов ощерился, изо рта тянет самогоном. «Да, что ты осатанел, чорт!», кричу я. А солдат только разгорячёно дышит, прёт, давит, он только и видит что валяющийся сзади меня окровавленный труп. С площади долетает марш, это командир всё ещё хочет увести солдат музыкой. � вдруг из-под солдата на меня вывернулся розовенький гимназистик с голубыми кантами эвакуированной из Польши гимназии; ему жарко от давки, но даже среди одичалых солдатских лиц, это хорошенькое лицо ошеломляет меня своей искаженностью. Мальчик бьёт локтями, протискивается. «Пустите!» с визгом кричит кудрявенький, хорошенький буржуазный херувимчик. Упав, я еле выпростался из-под сбивших меня тел; они прорвались; я только вижу их бегущие к трупу подметки с налипшим на них снегом и меж серых шинелей маленькую, чёрненькую, гимназическую, опережающую всех. Возле трупа, размахивая, как мясом, вырванным куском красной генеральской подкладки, хохочет бородатый солдат. «Вот она увольнительная записка-то!». � теребя полуоторванную руку трупа, двое солдат перочинными ножами срезают с генеральского пальца обручальное кольцо. А революционные шествия мимо князя Кугушева всё идут, там все кричат, «ура» и играет музыка. � только в сумерках солдаты и народ расходятся с площади кто куда хочет…».
�з дневниковых записей Д. В. Фибиха: «5 марта. Вчерашний день был богат событиями. Я видел, как Пенза отозвалась на счастливую революцию. � при этом я видел многое взволновавшее меня. Я вышел из дому днём и натолкнулся на характерную сценку. По другой стороне улицы шли, обнявшись, два солдата и нестройными голосами пели «Дружно, товарищи, в ногу...». Повстречался с ними какой-то прапорщик, остановил их, но затем пошёл дальше. Через некоторое время их остановил другой офицер, шедший по моей стороне. Он долго всматривался в них и, наконец, окликнул их, подозвал к себе и начал спрашивать, какого они полка. – Вы, наверно, напились? – Так точно, – почтительно отвечают солдаты. – Ваше благородие, Россия воскресла! – Верно, голубчик, верно, но зачем же непременно напиваться? Неужели без этого обойтись нельзя? Нам сейчас всем надо быть трезвыми, надо работать, а не пьянствовать. Вот если бы вы были трезвые, тогда другое дело, тогда я бы слова не сказал, – говорил офицер, как мне казалось, нарочно громко, видя, что несколько прохожих остановились, слушая. Какая-то ветхая старушонка вообразила, что солдата будут за это наказывать, и слезливым голосом обратилась к офицеру, прося этого не делать. Солдаты принялись успокаивать её. – �ди, иди, бабка, иди. Теперь не то. Теперь мы все одна семья. Чем это кончилось, я не знаю, так как уже давно слышал где-то поблизости крики «ура» и теперь поспешил туда. На перекрёстке Садовой и Суворовской улиц стояла толпа манифестантов. На дороге стройно рядами стояли полки солдат, и оттуда гремело «ура». Толпы публики, взбудораженные, лихорадочные, окружали их. У всех, даже у солдат, лица были какие-то другие, светлые. Я шнырял в толпе, стараясь найти наших кружковцев. – Скажите, что будут делать? – обращается какая-то дама к стоящему возле выстроенного полка офицеру. – Покричим «ура» да и разойдёмся по домам. Однако мирная, светлая манифестация кончилась кровавой драмой. Но об этом после. Вот над толпой солдат показался плывущий шест, украшенный красным бантом с висящим портретом Николая Николаевича. Затем поплыли мимо разноцветные плакаты, которые несли солдаты: «Да здравствует Народная Государственная Дума!», «Долой немецкое правительство!» и т. д. � при появлении этих медленно движущихся плакатов ещё громче, ещё одушевлённее загремело «ура». Какой-то солдат с красной тряпкой на шее свернул с дороги на тротуар. Моментально за ним ринулась целая толпа коренастых, неуклюжих солдат, бежавших по тротуару за красным знаменем. Да, это была настоящая революционная армия. Но вот, наконец, я увидел в толпе стоявших Юрия, Фёдора и Знаменского. Поздоровавшись, мы принялись смотреть. Мимо, над щетиной штыков медленно плыли красные флаги и разнообразные плакаты. То, затихая, то разрастаясь снова как прибой, неслось всё время громовое «ура». Толпа колыхалась и двигалась с места на место, росла всё больше и больше. Двух или трёх солдаты качали. Один из них был офицер. �з толпы войск вылетали они вверх, затем на секунду скрывались, и снова взлетали вверх. Офицер при этом ритмично взмахивал папахой, которую держал в руке. Но вот внезапно толпа колыхнулась и дрогнула. – Бем, Бем, – пронеслось, – бьют Бема! Дело в том, что тут же присутствовал генерал Бем, которого солдаты страшно ненавидели за его жестокое и несправедливое обращение с ними. К тому же ходили слухи, будто он, немец, предал два корпуса на Карпатах. Желая узнать, в чём дело, ещё не веря тому, что Бема бьют, я и Юрий врезались в толпу. Около самого здания Городской Думы плотной стеной стояли солдаты. Что происходило в этой серой, как волны моря, колыхающейся массе, я не знал. Я видел только море кричащих солдатских голов. В воздухе стоял сплошной, оглушающий крик: – Аааа... Толпа колыхалась из стороны в сторону, увлекая за собой и нас. Все деревья возле думы были облеплены гроздьями солдат, и оттуда слышались крики: – Довольно бить! Довольно! Я чувствовал, что происходит что-то страшное и поэтому, не щадя глотки, вместе с Юрием, кричал: – Довольно! Довольно! Но вряд ли эти немногочисленные крики было слышно в том рёве, который стоял в воздухе. Мы выбились из этой толпы на более свободное место. Юрий видел всё-таки, как Бема стиснули со всех сторон, сорвали с него погоны и фуражку и сыпали на его лысую голову снег. Затем эта лысая голова исчезла, видимо, очутившись под ногами толпы солдат. – Что с Бемом? – спросили мы какого-то солдата. Тот равнодушно ответил: – Убили. Как я и Юрий потом узнавали от солдат, вся сцена убийства произошла таким образом. Бем вышел из здания Городской Думы, сел на лошадь и накинулся на солдат, крича, что эта манифестация недопустима. Тогда Бема хотели арестовать, но он отказался. Разъярённая толпа солдат кинулась к нему, опрокинула его лошадь, стащила его, сорвала погоны и шапку и, стиснув со всех сторон, прижала его к Городской Думе. Эту-то сцену мы с Юрием и видели. Говорят, будто Бем пытался стрелять. Затем его сбили с ног и принялись топтать ногами. Это происходило в двух шагах от остальных офицеров. Наконец, кое-как, окровавленному Бему удалось освободиться. Он поднялся и инстинктивно сделал несколько шагов. Но тут, видя, что добыча ускользает из рук, один из солдат закричал: – Ребята, неужто мы его отпустим? Толпа кинулась вдогонку, сбила Бема с ног и принялась топтать его снова. Наконец, его сволокли в соседний двор, но и тут не оставили в покое. Юрий, видевший его тело, рассказывал, что труп, жёлтый, замёрзший, был совершенно голый. Голова представляла из себя бесформенную кровавую массу. Каждый из прибежавших сюда солдат считал своим прямым долгом, своей обязанностью ударить ногой или плюнуть на это страшное, бесформенное тело. Вот это-то гнусное надругательство, это варварство возмущало всего более. Пусть Бем заслуживал смерти, пусть он негодяй, но тогда проще было заколоть его или застрелить, нежели рвать на клочки и потом издеваться над трупом. Отчасти тут вина самого Бема, который грубо накинулся на солдат и отказался сдаться в плен, но ещё больше здесь виноват Пензенский �сполнительный Комитет, который не арестовал его раньше. � эта кровавая трагедия омрачила всё торжество. Это было пятно, как выражался Юрий, которому очень понравилось, видимо, это выражение, пятно на белоснежной одежде Революции. Мы потом не раз говорили солдатам, что лучше было его арестовать, нежели убить так зверски. Но почти все были довольны. – Чего там арестовать! Тут, по крайней мере, своим судом эту сволочь… Всё то, к чему стремилась наша святая интеллигенция, наши герои революционеры, лучшая соль народа, за что они страдали, умирали, всё это достигнуто. Первая ступень в царство вековечной мысли и света пройдена. Программа наших социалистов по всей вероятности будет введена в жизнь Учредительным Собранием, которое в скором времени соберётся. Да, а тогда ещё один переворот, ещё одна последняя революция, третья, и наступит царство социализма, царство труда и счастья…».
�сключён 15. 07. 1917 из списков умершим. Женат. Дети: Мария. Умерла в СССР. Николай (1895 – 1909), кадет Суворовского кадет. корпуса. Погребён на православном кладбище в г. Гродно, Гродненской губ. (ныне Беларусь). Могила сохранилась. Владимир (1891 – 07. 08. 1943), капитан артиллерии. Уроженец посёлка Посьет, Посьетской волости, Посьетского р-на, Никольск-Уссурийского уезда, Приморской обл. (ныне посёлок город. типа Посьет, Хасанского р-на, Приморского края). Георгиевское оружие (23. 04. 1915). На 1930 – капитан, нач. штаба 115-го арт. п. В 1930 был арестован по делу Ленинградской контрреволюционной организации. Приговорён к 3 г. �ТЛ. Освобождён. В марте 1935 был выслан из г. Ленинград. На 1941 – ст. преподаватель воен. кафедры Ленинградского химико-технологического ин-та, а на 1943 – полковник, команд. артиллерией 9-го Танкового корпуса 70-й армии Центрального фронта. С 1942 – член ВКП (б). Смертельно ранен в бою на Курской дуге. Умер от ран. Погребён в селе Нижний Любаж, Фатежского р-на, Курской обл. (ныне посёлок), 10 км севернее, г. Фатеж. Могила сохранилась. Ещё трое детей. Внук генерала Бем Олег Владимирович (16. 09. 1913 – 17. 03. 1945), капитан, офицер связи штаба 9-го Бобруйского танкового корпуса 1-го Белорусского фронта. Уроженец г. Гатчина, Санкт-Петербургской губ. Убит в бою в г. Штаргард (Германия), где и погребён.
В виде исключения даём краткие биографии двух свидетелей убийства генерала и одного из убийц.
Гуль Роман Борисович (01. 08. 1896 – 30. 06. 1986), подпоручик. �з дворян Пензенской губ. (ныне обл.). Уроженец г. Киев, Киевского уезда, Киевской губ. (ныне обл., Украина). Сын чиновника. Образование получил в 1-й Пензенской гимназии, юридическом факультете Московского ун-та (1914 – 1916, не окончил) и 3-й Московской школе прапорщиков. В прапорщики произведён в 1916 в 140-й пех. запасной п. Участник 1-й мировой и гражданской войн. На 1917 – подпоручик, ком. роты 417-го пех. Кинбурнского п. В янв. 1918 вступил в ряды Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского похода. Осенью 1918 уехал в г. Киев, где вступил в ряды армии Украинской державы (гетмана П. П. Скоропадского). В дек. т. г. попал в плен к петлюровцам. В янв. 1919 был вывезен с другими военнопленными в Германию. Содержался в лагере для военнопленных. Русский писатель, журналист, публицист, критик, мемуарист, общественный деятель. С 1920 жил в г. Берлин. В 1933 был арестован и заключён в концлагерь. В сент. т. г. был освобождён и уехал в г. Париж (Франция). В 1950 уехал в САСШ. Умер в г. Нью-Йорк. Погребён на православном кладбище Успенского женского монастыря Ново-Дивеево в г. Нануэт (штат Нью-Йорк, САСШ). Могила сохранилась.
Фибих (псевдоним Лучанинов) Даниил Владимирович, советский писатель
(1899 – 1975)
Сын акцизного надзирателя. Образование получил в 1-й Пензенской гимназии. Член нелегального социалистического кружка учащихся. Журналист. В 1919 стал постоянным сотрудником пензенской газеты «Красное знамя». В 1921 уехал в г. Москва. Журналист газеты «�звестия ВЦ�К». В 1941 был призван в ряды РККА. Корреспондент армейской газеты. Арестован 01. 06. 1943 на фронте. Приговорён к 10 г. лишения свободы по ст. 58, пункт 10, ч. 2 УК РСФСР. В 1959 был реабилитирован. Умер в СССР (�. Алабин).

[�горь Алабин]

Бицютко Константин (Хасен) Яковлевич, ген.-лейтенант
(26. 10. 1866 – 03. 05. 1916)
�з дворян Минской губ. (ныне обл., Беларусь). Уроженец той же губ. Литовский ногаец. Сын надворного советника Якова (Якуба) Матвеевича (Магметовича).
Смертельно ранен пулей в живот навылет, во время обхода позиций дивизии, у г. Свенцяны, Свенцянского уезда, Виленской губ. (ныне г. Швенчёнис, Швенчёниского р-на, Вильнюсского уезда, Литва). �сключён 13. 06. 1916 из списков умершим от ран. Жена: дочь полковника Якубовская Фатима Давыдовна. Дочь: Зинаида (1893 – ?).

Боуфал (Бауфал) Владислав Францевич, ген.-лейтенант
(12. 07. 1853 – 21. 11. 1914)
�з дворян Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь).
Умер от болезни, в ночь на 21. 11. 1914 в г. Одесса, Одесского уезда, Херсонской губ. (ныне Одесской обл., Украина), где и погребён 23. 11. 1914 на воен. отделении Нового (Второго) христианского кладбища. Могила сохранилась. �сключён 20. 12. 1914 из списков умершим. Женат. Дети: Евгений (1886 – 23. 01. 1972), подполковник. Участник 1-й мировой и гражданской войн. Умер в г. Нью-Йорк (САСШ). Георгий (02. 12. 1892 – 05. 05. 1965), ротмистр, воен. лётчик. Участники 1-й мировой и гражданской (ВСЮР) войн. Воевал в составе Ахтырского гусар. п. Умер в г. Ницца (Франция), где и погребён на рус. кладбище Кокад. Анна (17. 06. 1889 – 28. 11. 1943). Уроженка г. Одесса. Умерла в г. Париж. Погребена на Русском кладбище в г. Сент-Женевьев-де-Буа, близ г. Париж (Франция). Могила сохранилась. Ещё ребенок.

Будилович Антон Романович, ген.-майор
(11. 02. 1859 – 21. 10. 1914)
Уроженец Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын священнослужителя той же губ. Романа Семёновича. Племянник ректора Юрьевского ун-та Антона Семёновича.
Смертельно ранен пулей в живот в бою, под крепостью �вангород, Ново-Александрийского уезда, Люблинской губ. (ныне г. Демблин, Рыцкого повята, Люблинского воеводства, Польша). Умер от ран. Погребён на месте гибели. Перезахоронен 03. 12. 1914 на православном кладбище, в г. Седлец, Седлецкого уезда, Седлецкой губ. (ныне г. Седльце, Мазовецкого воеводства, Польша). �сключён 04. 01. 1915 из списков умершим от ран. Женат.

Быльчинский Болеслав-Аврелиан Болеславович, ген.-майор
(14. 09. 1867 – 25. 01. 1918)
�з дворян Минской губ. (ныне обл., Беларусь).
Убит большевиками в г. Киев, Киевского уезда, Киевской губ. (ныне обл., Украина), где и погребён.

Вильчинский Аврелиан-Мечислав Феликсович, ген.-майор
(09. 07. 1860 – нояб. 1914)
�з дворян Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь). Уроженец той же губ.
Умер от ран. �сключён 17. 12. 1914 из списков умершим от ран.

Волковицкий �лья �льдефонсович, ген.-лейтенант
(05. 07. 1860 – 26. 01. 1918)
�з дворян Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын надворного советника �льдефонса Михайловича.
Расстрелян большевиками в г. Киеве, Киевского уезда, Киевской губ. (ныне обл., Украина), где и погребён. Женат. Дети: Владимир (1889 – 05. 11. 1937). Арестован в г. Оренбург. Приговорён 05. 11. 1937 тройкой УНКВД по Оренбургской обл. к ВМН. Расстрелян. В июле 1989 был реабилитирован. Сын – офицер. Расстрелян вместе с отцом. Ещё двое детей.

Герцык (Лубны-Герцык) Александр Антонович, ген.-лейтенант
(31. 08. 1857 – 31. 01. 1916)
�з дворян Витебской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын ген.-майора Антона Казимировича.
Во время службы в 1-м воен. Павловском уч-ще был прозван юнкерами «Дрючила».
Умер в г. Петроград, Петроградского уезда, Петроградской губ. (ныне г. Санкт-Петербург), где и погребён. �сключён 07. 02. 1916 из списков умершим.

Дымша Михаил Петрович, ген.-майор
(04. 10. 1864 – 23. 01. 1916)
�з дворян Витебской губ. (ныне обл., Беларусь). Уроженец Ковенской губ.
Один из организаторов производства бездымного пороха в России. Выдающийся «пороходел». Совместно с ген.-лейтенантом Г. П. Киснемским провёл на Охтенском пороховом заводе более двухсот опытов по изучению влияния на баллистические характеристики пироксилинового пороха, содержания в нём летучих веществ и азота, температуры порохового заряда, толщины горящего свода, плотности заряжания и других факторов. По результатам опытов они вывели эмпирические зависимости (формулы �КОПЗ), которые использовались для подбора массы заряда. Владелец частного порохового завода обратился к нему с предложением наладить производство бездымного пороха для морского ведомства. Ему был предложен оклад в 60 тысяч руб. в год, но он отказался.
Автор: Порох и взрывчатые вещества, применяемые в крепостной артиллерии – СПб., 1913.
Смертельно ранен в ночь на 23. 01. 1916 на 386 весте от г. Петроград, во время столкновения поездов в полутора верстах от разъезда Шубино, Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д. (ныне ж. д. станция Шубино, Октябрьской ж. д.), по дороге в Ставку Верховного главкома, у ж. д. станции Ново-Сокольники, Великолуцкого уезда, Псковской губ. (ныне г. Новосокольники, Новосокольнического р-на, Псковской обл.). Умер от ран в тот же день. �сключён 07. 02. 1916 из списков умершим.

Залесский Пётр Карлович, ген.-майор
(30. 01. 1850 – 22. 11. 1916)
�з дворян. Уроженец Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь).
Создатель основы географической карты Туркестана. В 1881 – 1886, совместно с астрономом полковником (впоследствии ген. от инфантерии) �. �. Померанцевым, определил точные значения долготы ряда городов Туркестана. Он провёл много астрономических экспедиций на территории Туркестана, с целью определения географических координат опорных пунктов топографических съёмок. В 1909 определил при помощи маятника Штернека величину силы тяжести в 145 пунктах. Определил более 700 астрономических и 145 гравиметрических пунктов с высокой для своего времени точностью. Награжден Русским географическим об-вом золотой медалью им. Литке. Его имя занесено на карту Луны.
Умер в г. Ташкент, Ташкентского уезда, Сырдарьинской обл., Туркестанского генерал-губернаторства (ныне Узбекистан), где и погребён на воен. кладбище. �сключён 24. 01. 1917 из списков умершим.

Коверский Эдуард (Эдвард) Аврелианович, ген. от инфантерии
(17. 03. 1837 – 30. 01. 1916)
�з дворян Витебской губ. (ныне обл., Беларусь). Уроженец г. Мозырь, Мозырского уезда, Минской губ. (ныне Гомельской обл., Беларусь). Сын чиновника Аврелиана �осифовича.
�звестный геодезист и картограф. Состоял почётным членом Российского минералогического об-ва. В сент. – окт. 1893, под его руководством, была составлена единая систематизированная карта (с топографических планшетов летней съёмки 1893) с изображением проектируемой линии от г. Челябинск, Челябинского уезда, Оренбургской обл. (ныне Челябинской обл.) до г. Владивосток, Приморской обл. (ныне края). На карту были нанесены все участки Сибирской дороги: Уссурийский, Забайкальский, Кругобайкальский, Средне-Сибирский и Западно-Сибирский (с дорогами грунтовыми, трактовыми, реками и речками, озерами и осью ж. д. колеи). В 1895 им была составлена «Карта Азиатской России», в масштабе 200 вёрст в дюйме.
Составитель: Карта Российской �мперии и сопредельных с нею государств, составлена к десятилетию Комитета Сибирской Железной Дороги: 1892 – 1902 – СПб., 1903.
Автор: 1) О необходимости образования геодезического органа для надлежащего изучения всего пространства Российской �мперии в географическом отношении – СПб., [1890]; 2) Сферическая тригонометрия и геодезия – СПб., [1891]; 3) Объяснительная записка к «Отчётным картам астрономических, геодезических и топографических работ, произведённых в России» – СПб., [1892]; 4) Чем располагаем мы для изучения топографии нашей территории в Азии, и какие результаты достигнуты по этой части? – СПб., [1892]; 5) О геодезических работах и сооружении Великого Сибирского пути, с картою Азиатской России и смежных с нею владений – СПб., 1896; 6) Об организации геодезической части в разных ведомствах в связи с постройкой Великого Сибирского пути – СПб., 1897; 7) Краткий обзор картографии России: Отдельный оттиск из «Трудов Первого Всероссийского съезда деятелей по практической геологии и разведочному делу» в 1903 г. в Петербурге – [СПб.], б. г.
На свои средства добился сооружения нового костёла в селе �венец, Минского уезда, Минской губ. (ныне посёлок город. типа �венец, Воложинского р-на, Минской обл., Беларусь). Проект костёла был создан его учеником ген.-лейтенантом инж. войск М. С. Гатовским, который подарил его своему учителю в 1903. В 1905, после издания «манифеста о веротерпимости», стало возможным начать его строительство. Разрешение на строительство костёла лично подписывал Николай II. �мператора подкупило то, что костёл возводился в честь Святого Алексея – патрона наследника, которого так долго ждала императорская семья. Неоготический костёл Святого Алексея (Красный костёл) был построен в 1907 рядом с католическим кладбищем. Памятник архитектуры неоготики.
Умер в г. Петроград, Петроградского уезда, Петроградской губ. (ныне г. Санкт-Петербург, Ленинградской обл.). �сключён 21. 02. 1916 из списков умершим. Жены: 1) дворянка Минской губ., дочь владельца села �венец Плевако Эльжбета (Елизавета Петровна) (1840 – 21. 06. 1912). Уроженка имения Москалевшизна, Минского уезда, Минской губ. (ныне не существует), близ села �венец. Двоюродная сестра адвоката Фёдора Никифоровича Плевако. Умерла в имении. Погребены в склепе под алтарём костёла Святого Алексея. Могилы сохранились. 2) Ржевская Евгения. Умерла до 1932.
Костёл 16. 07. 1947 был отобран у верующих. В 1962 здание было передано Государственной б-ке им. В. �. Ленина в г. Минск. В 1976 здание стало официальным филиалом б-ки. Здание костёла 14. 10. 1988 было возвращено верущим. В костёле стали служить францисканцы. Первая имша прошла 09. 07. 1989.

Коллонтай Владимир Людвигович, ген.-майор
(09. 07. 1867 – 1917)
�з дворян. Сын участника польского мятежа 1863 сосланного в Сибирь.
Автор: Применение полевых конно-железных дорог для военных целей: Пробная лекция на получение звания преподавателя Николаевской инженерной академии и училища – СПб., 1900.
Умер от болезни в госпитале в г. Петроград, Петроградского уезда, Петроградской губ. (ныне г. Санкт-Петербург, Ленинградской обл.), где и погребён. Жёны: 1) дочь ген. от инфантерии Домонтович Александра Михайловна (31. 03. 1872 – 09. 03. 1952), советский гос. и полит. деятель, народный комиссар, посол в Норвегии, Мексике и Швеции. С 1898 в разводе. С 1906 член РСДРП, а с 1915 – член РСДРП (б). В 20-е пыталась уничтожить ин-т семьи. Пропагандировала сексуальную распущенность. Первая в мире женщина – посол. Умерла в г. Москва, Московской обл., где и погребена на Новодевичьем кладбище Новодевичьего женского монастыря. Могила сохранилась. 2) N. Сын: Михаил (1894 – 1958), дипломат. Умер в г. Москва, где и погребён на Новодевичьем кладбище (участок 1). Могила сохранилась.

Кондратович Киприан Антонович, ген. от инфантерии
(28. 04. 1859 – 31. 10. 1932)
�з дворян Гродненской губ. Уроженец деревни Зиневичи, Лидского уезда, Виленской губ. (ныне деревня Зиневичи, Вороновского р-на, Гродненской обл., Беларусь).
Автор труда: Плевна и гренадеры 27 ноября 1877 года – М., 1887.
В 1884 – 1900 состоял воен. обозревателем в газете «Московские ведомости». В 1917 на съезде солдат-белорусов Западного фронта был избран в Центральную Белорусскую войсковую Раду. Занимался организацией белорусских вооружённых формирований. В окт. 1917 получил разрешение Ставки Верховного главкома на формирование белорусского корпуса. В февр. 1918 попал в германский плен. В марте т. г. был освобождён из плена. Пытался сформировать добровольческие части на территории Белоруссии. Один из основателей армии Белорусской Народной Республики. В 1919, в составе делегации БНР, участвовал в Версальской международной конференции. Отступил 11. 10. 1920 в Литву, после польской оккупации Западной Белоруссии. Командовал белорусскими отрядами в Литве. В конце 1921 был уволен в отставку. Должности: член Народного секретариата Белорусской народной республики (май – июнь 1918); зам. министра охраны края Литвы (23. 11. – дек. 1918); министр обороны Белорусской народной республики (дек. 1918 – окт. 1920); вице-министр обороны Литвы (окт. 1920 – конец 1921).
Умер в своём имении под г. Гродно, Гродненского повята, Белостокского воеводства (Польша; ныне Гродненской обл., Беларусь). Погребён на православном кладбище в г. Лида, Лидского повята, Новогрудского воеводства (Польша; ныне Лидского р-на, Гродненской обл.; Беларусь). По завещанию был погребён в шинели, в которой был ранен в 1905. Могила сохранилась. В 1998 был перезахоронен внуком, у церкви Святого благоверного князя Александра Невского в посёлке город. типа Вороново, Вороновского р-на, Гродненской обл. В 2004 на его могиле был установлен новый памятник. Жена: дочь генерала фон Рихтер Ада (ок. 1879 – 1954). Выехала 17. 09. 1939 в Великобританию, где и умерла. Дети: Владимир. В 1939 вступил в ряды француз. армии. В 1940 попал в германский плен. В 1945 был освобождён. В 1947 уехал в СССР. Крым. Вынужден был уехать в г. Саратов, Саратовской обл. Арест. Воркутинские лагеря. Умер в г. Москва, Московской обл., где и погребён. Вера (1912 – 1988). Уроженка г. Тифлис, Тифлисского уезда, Тифлисской губ. (ныне г. Тбилиси, Грузия). В 30-х уехала в Великобританию, где и умерла. Урна с частью её праха была погребена в парке отцовского имения под г. Гродно. Надпись на кресте: «Вера Киприяновна Рейни (Кондратович) 1912 – 1988».

[fortressby]

Спасибо!

очень интересная тема!
несколько вопросов по самой книге

где и когда она издана?

есть ли возможность ее как нибудь приобрести?

[�горь Алабин]

Книга подготовлена. �здание планируется в след. году. С уважением.

[fortressby]

По возможности сообщите пожалуйста когда и где она будет издана?
Спасибо.

[папалыс]

�горь Алабин, я бы тоже приобрёл!

Только вопрос есть: почему только о погибших? � только в 1-ю мировую? �МХО, можно включить и интервенцию, и гражданскую. Для многих эти войны и не разделить...

[�горь Алабин]

Ограничился ПМВ. Следующая тема "Донской генералитет в смуте и гражданской войне". Дорабатываю его. На перспективу собираю материал к "Донской генералитет 18-го - 20-го веков". С уважением.

[�горь Алабин]

Лурье Михаил Васильевич, ген.-майор
(03. 01. 1865 – 04. 06. 1916)
�з личных дворян Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь).
Убит разрывом снаряда на командном пункте, в р-не села Доброноуц (провинция Галиция, Австро-Венгрия; ныне село Добриновцы, Заставненского р-на, Черновицкой обл., Украина). �сключён 16. 06. 1916 из списков убитым в бою. Женат. Дети: Яков (1896 – июнь 1944), вольноопределяющийся Симферопольского офицер. п. ВСЮР (на осень 1919). Призван 04. 09. 1941 Севастопольским городским воен. комиссариатом, в ряды РККА. Рядовой стрелк. части. Пропал без вести в бою. Ещё четверо сыновей и одна дочь.

Мамонтов Владимир Петрович, ген. от артиллерии
(19. 09. 1866 – 28. 08. 1916)
�з дворян Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын ген.-майора Петра �вановича.
Автор: �сторический очерк Лейб-гвардии 3-й Артиллерийской бригады: Со дня сформирования 1, 2 и 3-й батареи до 1834 г. (Рукопись).
Убит, осколком неприятельского снаряда, на Северном фронте. Погребён 07. 09. 1916 на Новодевичьем кладбище Новодевичьего женского монастыря, в г. Москва, Московского уезда, Московской губ. (ныне обл.). Могила уничтожена. �сключён 12. 09. 1916 из списков убитым в бою. Женат. Сын: Николай (1893 – 15. 09. 1963), полковник л.-гв. 1-й арт. бригады. Участник 1-й мировой, гражданской (ВСЮР) и 2-й мировой (Русский корпус германской армии) войн. Умер в г. Валенсия (Венесуэла).

Мацеевский Адам Адольфович, ген.-майор
(10. 07. 1858 – 08. 11. 1915)
�з дворян Гродненской губ. (ныне обл., Беларусь).
Орден Св. Георгия 4-й ст. (18. 05. 1915); Георгиевское оружие (12. 07. 1915).
Смертельно ранен, разрывом снаряда, у своей землянки в Витебской губ. (ныне обл., Беларусь). Умер от ран. Погребён на Дмитровском кладбище, в г. Псков, Псковского уезда, Псковской губ. (ныне обл.). �сключён 27. 11. 1915 из списков умершим от ран. На могиле был установлен памятник с надписью:
«Мацеевский Адам Адольфович, генерал-майор, командующий 119 Коломенским пехотным полком. Убит в бою с германцами 8 ноября 1915 г. Род. 10 июля 1858 г.».

Некрашевич-Поклад �осиф Григорьевич, ген.-майор
(1852 – ?)
�з дворян Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь).
В июле 1914 был задержан, в Германии или в Австро-Венгрии, в качестве военнопленного.

[�горь Алабин]

Скалон Владимир Евстафьевич, ген.-майор
(28. 11. 1872 – 29. 11. 1917)
�з дворян Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын тайного советника Евстафия Николаевича. Образование получил в Пажеском корпусе (по 1-му разряду, с занесением имени на мраморную доску) и Николаевской академии ГШ (1898, по 1-му разряду). В подпоручики произведён в 1892 в л.-гв. Семёновской п. Участник 1-й мировой войны. Произведён 04. 08. 1896 в поручики, 17. 05. 1898 – в штабс-капитаны (с переименованием в капитаны ГШ), 06. 04. 1903 – в подполковники, 06. 12. 1907 – в полковники, а 06. 12. 1916 – в ген.-майоры. Должности: ст. адъютант штаба 23-й пех. дивизии (27. 11. 1899 – 08. 12. 1901); пом. делопроизводителя генерал-квартирмейстерской части Главного штаба (08. 12. 1901 – 05. 04. 1903); делопроизводитель той же части (05. 04. – 01. 05. 1903); столоначальник Главного штаба (01. 05. 1903 – 28. 10. 1904); пом. нач. отделения: там же (28. 10. 1904 – 25. 06. 1905), ГУГШ (25. 06. 1905 – 01. 05. 1906); делопроизводитель ГУГШ (01. 05. 1906 – 25. 07. 1914); и. д. генерала для делопроизводства и поручений при управлении генерал-квартирмейстера при Верховном главкоме (25. 07. 1914 – 06. 12. 1916); генерал для делопроизводства и поручений там же (06. 12. 1916 – 27. 09. 1917); нач. 2-го отдела управления генерал-квартирмейстера при Верховном главкоме (27. 09. – 08. 11. 1917); генерал-квартирмейстер штаба Ставки Верховного главкома (08. – 29. 11. 1917).
В 1909 произвёл экспертизу плана развёртывания германской армии, который был с целью дезинформации подброшен германской разведкой.
Перед тем, как покинуть г. Петроград, чтобы отправиться в г. Брест-Литовск, в качестве воен. консультанта большевистской делегации, он пережил тяжкие минуты раздумий и колебаний, которые отразились в письме, адресованном им одному из своих товарищей.
«Петроград, 27. XI. 1917 г.

РњРѕР№ РґРѕСЂРѕРіРѕР№ Рќ. Рќ.!

Не удивляйся, что я пишу Вам, а не кому-нибудь из людей более близких. В теперешний момент «дружба» стала вещью более серьёзной, чем та, которую мы знали в окопах или кавалерийских атаках...
Вот что я хочу сказать Вам – очень коротко и, выражая Вам заранее свою благодарность, если Вы захотите сберечь это письмо. Это искреннее объяснение со стороны человека, который готовит совершить «прыжок в неизвестность».
Троцкий только что предложил мне, в Смольном, отправиться в Брест консультантом при большевистской делегации, чтобы давать «советы» во время переговоров о перемирии, а затем и о мире.
Поручение это глубоко мне противно. Я знаю, что речь идёт просто об отвратительной комедии. «Перемирие» уже заключено: наши солдаты просто-напросто уходят с фронта, убивая собственных офицеров и грабя, и продают свои ружья и даже пушки немцам за бутылку рома или коробку сигар. Мир, он тоже будет продиктован немцами, т. е. немцы диктуют, а большевики только исполняют задание... Я был осведомлён об этом по данным нашей разведки и разведок французской и английской. Таким образом, я знаю, куда я иду и с кем я иду. Но я задаю себе вопрос: если я откажусь, тот, кто заменит меня, будет ли он, по крайней мере, иметь достаточно мужества, чтобы не прикрыть измену подписью русского офицера? У меня этого мужества найдется. Даю Вам слово, что это так.
С другой стороны, в Смольном, по-видимому, не все и не совсем единодушны. После моего разговора с Троцким у меня создалось впечатление, что он хотел бы «надуть» немцев, «тянуть» и попытаться не «подписать». Но Ленин и его присные – Зиновьев, Подвойский, Сталин, Крыленко и прочие, за мир, во что бы то, ни стало, чтобы избежать, риска быть выгнанными самими же немцами оттуда, куда их немцы посадили. Я даже задаю себе вопрос: почему это Ленин поручил переговоры Троцкому? Но впрочем, всё это сейчас уже сравнительно лишь очень маловажно...
Существенно то, что я еду в Брест. Бог знает, возвращусь ли я. Не судите меня слишком строго. Уверяю Вас, что я еду туда лишь потому, что хочу ещё – если это ещё возможно – послужить России.
�з предсмертного письма жене: «Могилёв. Анне Львовне Скалон. Прощай, дорогая, ненаглядная Анюта, не суди меня, прости, я больше жить не могу, благословляю тебя и Надюшу. Твой до гроба Володя».
В своих мемуарах ген.-майор А. А. Самойло, опубликованных в 1958, указал, что глава германской делегации ген.-майор Карл Адольф Максимилиан Гоффманн при знакомстве с ним воскликнул: «А! Значит, вы назначены замещать бедного Скалона, которого уходили ваши большевики! Не вынес бедняга позора своей страны!».
Застрелился в первый день приезда делегации в г. Брест-Литовск, Брест-Литовского уезда, Гродненской губ. (ныне г. Брест, Брестского р-на, Брестской обл., Беларусь). Жена: Львова Анна Львовна (? – 1952). Дочь: Надежда (14. 12. 1915 – дек. 1977), электротехник. Умерли в СССР. Нина (03. 02. 1918 – ?). Умерла в т. г.
Разное говорили о причинах гибели генерала. Представляем версию его самоубийства, предложенную Дмитрием Галковским и опубликованную в журнале Русская жизнь – М., 2007 – 30 апр. Отрывок из статьи:
«…Я хотел назвать этот очерк «Непрактикующий врач». Он входит в цикл биографий «пламенных революционеров» и посвящён светлому образу Адольфа Абрамовича �оффе. Но потом я решил назвать текст в честь антагониста �оффе – Владимира Евстафьевича Скалона. Ведь революция, как и всякая катастрофа, не только являет миру образцы низости, подлости, грязного шутовства, но и проявляет высшие черты человеческой натуры: благородство, любовь к Родине, самопожертвование. Такова особенность «пограничной ситуации» – она показывает, кто есть кто.
…Реально руководителем группы из нескольких русских офицеров в чинах от капитана до полковника был генерал-квартирмейстер Ставки генерал-майор Скалон. Он приехал на переговоры позже, во второй фазе, и практически сразу же застрелился. В первый же день. Полчаса переговоров для приличия, потом Скалон спокойно выходит, чтобы принести топографическую карту, и выстрел перед зеркалом. …Скалон вскоре умер на руках у немецкого доктора. Перед выстрелом генерал оставил небольшую записку, где трогательно попрощался с женой и дочерью и сказал, что уходит из жизни, потому что больше не может жить.
…Это смерть политика и дипломата. Что мог сделать Скалон? Застрелиться до отъезда в Брест-Литовск? Это было бы частным поступком, не имеющим политического резонанса. Убить на переговорах Гофмана или �оффе? Но это нарушение статуса парламентёра и потеря чести. Написать предсмертное письмо с проклятиями немцам и большевикам? В Петербурге замучают в чекистских подвалах заложников – несчастную жену и дочку. Нет, Скалон всё рассчитал и обдумал.
С кем немцы вели переговоры о капитуляции России? …Единственный дееспособный человек – русский генерал, представитель Ставки – демонстративно застрелился. Немцы могут таким образом заключать мирные договора с Альфой Центавра, одесскими биндюжниками, или, что ещё лучше, – сами с собой. …Всё это Скалон прекрасно понял и ушёл из жизни сознательно. Он дал возможность будущему белому движению при победе автоматически смыть позор Бреста. «Брест» – это не русские люди, русских там не было. Русские своих союзников не предавали. Если союзники победили – русские имеют право на свою часть победы. Как Франция в 1945 году. Если бы победили белые, сейчас имя Скалона знал бы каждый русский школьник, его именем называли бы улицы и площади. Ведь это и есть классический геройский поступок: сознательная гибель одиночки во имя торжества общей справедливости.
Сначала подвиг Скалона решили замазать грязью: «...Скалон во время ответственных переговоров застрелился из-за измены жены...». Потом его имя просто вычеркнули из истории. Причем, и западные историки тоже. Хотя немцы тогда поняли, что произошло. Скалона похоронили с высшими воинскими почестями. Скалон был плотью от плоти этой армии, род его (давно и полностью обрусевших франкошведов) 200 лет верой и правдой служил России. Вечная ему память…».