Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» Форум сайта «Глобус Беларуси»
Основной проект — “Глобус Беларуси
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Корфу Джеральда Даррелла, or Fillet of Plaice
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 5, 6, 7 ... 10, 11, 12  След.
 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» -> Путешествия -> Падарожжы Валацугі -> Літаратура
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 01 Jul 2018, Sun, 21:39    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Спустя ровно два года - в сентябре 1937 года - семья переезжает на третью свою виллу, а мы возвращаемся в окрестности Перамы - в Кризеду.
Когда я был маленьким, мне повезло жить на острове Корфу в Греции. Это был очень красивый остров, и мы жили на нем в большом белом доме, окруженном рощами оливковых деревьев.



…У меня всегда было множество различных видов существ разделенных между моей спальней и большой верандой, которая находилась вдоль одной из сторон дома.
(«Тоби-черепаха»)

Наш новый, белый как снег дом с широкой, густо заплетенной виноградом верандой стоял на верху холма среди оливковых деревьев. Перед домом был маленький, размером чуть ли не с носовой платок, садик, аккуратно огороженный и сплошь заросший дикими цветами. Весь садик покрывала своей густой, плотной тенью огромная магнолия с темно-зеленой глянцевой листвой. От дома вниз по склону к проезжей дороге спускалась накатанная шинами колея, петлявшая среди оливковых рощ, виноградников и фруктовых садов. Дом нам понравился с первого взгляда, как только Спиро подвез нас к нему. Ветхий, но необычайно элегантный, он стоял среди пьяных олив и, пожалуй, напоминал щеголя восемнадцатого века, красующегося перед толпой поселянок.
… С левой стороны от нашего дома, будто зеленая чаша, раскинулась широкая лощина с зарослями корявых олив. Ее окружали каменистые обрывы футов двадцати высотой, и у их основания среди россыпи камней густо разрослись мирты. С моей точки зрения, это были прекрасные охотничьи земли, там ютилось множество всевозможных животных.
(«Моя семья и другие звери»)



К нашему особняку примыкала просторная веранда с каменным полом, закрытая сверху переплетением старой лозы, с которой канделябрами свисали крупные грозди зеленого винограда. С веранды открывался вид на углубленный в косогор сад с множеством мандариновых деревьев и на серебристо-зеленые оливковые рощи, простирающиеся до самого моря, синего и гладкого, как цветочный лепесток.
В погожие дни мы всегда ели на веранде, накрыв рахитичный стол с мраморной столешницей; здесь же принимались важные семейные решения.
(«Сад богов»)



В сентябре 1937 г. семья покинула Контокали и вернулась в окрестности Перамы, к югу от Корфу Тауна, чтобы, как оказалось, провести последние годы на Корфу прежде чем угроза войны в 1939 г. вынудит их вернуться в Англию. Здесь, в Кризеде стоит Белоснежная вилла, вероятно, наиболее изысканное их жилище на острове. Очень красивое здание построенное в 1824 году в георгианском стиле, использовавшееся британским лордом-верховным комиссаром в качестве пристанища в выходные дни в годы британского протектората на Корфу, оно стоит на заметном возвышении над озером Халикьопулу с участком оливковых деревьев и собственной маленькой церквушкой. Вилла по-прежнему принадлежит семье Палатиано, которая сдавала её миссис Даррелл; её нынешний арендатор сознательно сохраняет участок в естественном состоянии, где забота о дикой природе является главенствующим делом. (Хилари Паипети, "По следам Лоуренса Даррелла и Джеральда Даррелла на Корфу (1935-1939 годы): современный путеводитель")



Лоуренс и Нэнси иногда приезжали погостить на несколько дней, когда им становилось скучно в Калами. Лоуренс писал: «Порой даже рай наскучивает. Хочется немного ада. К тому же это полезно для моей работы — общение с семьей не позволяет моему мозгу застаиваться. Джерри любой дом превратит в настоящий ад». (Дуглас Боттинг , «Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер»).


Кадр из фильма "Натуралист-любитель"

Дом был тот самый, который я описал в книге о моем детстве, проведенном на острове Корфу. Назывался он Вилла Белоснежки. Вилла стояла среди огромной и древней оливковой рощи, под сенью гигантской магнолии, белых и розовых цветущих олеандров и вьющейся по веранде виноградной лозы, которая осенью наливалась гроздьями белых, банановидных ягод. Увы, когда мы, проехав по заваленной обломками камней, усеянной выбоинами дороге, подъехали к дому и остановились, я увидел, что вилла уже не была белоснежной. Ее когда-то белые стены потускнели, местами отсырели, кое-где отвалилась штукатурка, а зеленые ставни выцвели от солнца, и краска на них облупилась. Но даже несмотря на то, что дом находился в состоянии упадка, он по-прежнему хранил черты былого аристократизма. Единственное, чего я никак не мог понять, - это как можно было довести столь прекрасный дом до такого плачевного состояния. («Натуралист на мушке»)


Кадр из фильма "Натуралист-любитель"



Лоуренс Даррелл в фильме "Дух места", сидя на террасе Белоснежной виллы вспоминал: «На этой самой террасе моя мама хлопотала, как наседка, и занималась домашними делами. Я говорю о 1936-37 годах. 35, нет 30 лет назад. Для нагревания в основном тут использовали примус. Он мог вскипятить воду в чайнике за 4 минуты. Но он был очень опасен – часто вспыхивал. Обычно использовали древесный уголь. Чтобы вскипятить на нём воду, уходило 25 минут. Процесс становился более неторопливым. А если у вас не было средств, чтобы оборудовать кухню дровяным очагом, то вы отправлялись туда, где пекли хлеб, и за 1 пенс могли поставить свой обед в печь и достать его оттуда в час дня ко времени обеда».


Кадр из фильма "Натуралист-любитель"

С помощью и под влиянием Лоуренса в октябре 1937года у Джеральда появилась первая публикация – поэма в прозе в журнале «Бустер», а в ноябре – там же - стихотворение «Смерть».
Один из фрагментов раннего творения Джеральда сохранился. Это стихотворение в прозе «В театре». Лоуренс опубликовал его в «Бастере» – и это была первая публикация Джеральда Даррелла. Было совершенно ясно, что Джеральд обладает присущим его старшему брату живым, конкретным воображением, чутьем на сравнения и метафоры, составляющими основу поэтического видения мира. Свои образы мальчик почерпнул из дикой жизни Корфу.
«Они положили его на носилки, белые и прочные, каждый стежок на которых напоминал о больнице. Они положили его на холодный каменный стол. Он был в пижаме, его лицо напоминало каракатицу. Студент суетился, кто-то тяжело и хрипло кашлял. Доктор мельком взглянул на новенькую сестру: она была бледна, как мрамор, и отчаянно теребила в руках голубой кружевной платок.
Скальпель тихо прошуршал, рассекая ткани. Показались внутренности, напоминавшие клубок весенних червей. Руки доктора двигались со скоростью атакующей кобры. Он резал, раздвигал, исследовал. Наконец в скорпионьем зажиме пинцета показалось что-то розовато-серое, напоминавшее сосиску. А затем зашивать – игла погружается в мягкую глубину и выходит снова по другую сторону бездны. Края раны соединяются, кожа стягивается, словно магнитом. Носилки прогибаются под неожиданной тяжестью».
Впервые прочитав творения своего одиннадцатилетнего братца, Лоуренс решил, что на самом деле это стихотворение в прозе написал Пэт Эванс. Но Эванс категорически все отрицал. «Неужели ты думаешь, – сказал он Лоуренсу, – что если бы я мог так писать, то стал бы тратить свое время на частные уроки?»
(Дуглас Боттинг , «Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер»).



Добавлю, что в 1967 году на этой же вилле снимали некоторые сцены фильма "Сад богов": Джеральд открывал окна своей спальни и видел в саду Теодора Стефанидеса



Что же касается нас... Если быть откровенным, то это место стало отправной точкой в нашем литературном путешествии. На протяжении 11 лет по интернету ползли слухи, что Белоснежного дома больше нет - снесли его. Позже вышли на информацию, что дом все же есть - там живет женщина, которая ведет уединенный образ жизни вместе со своими собаками и лошадьми. Говорят, что сам Сайман Най наведывался к ней с уговорами сдать дом в аренду для съемок своего сериала. Но умная женщина ему отказала в этой просьбе.
И вот мы начинаем свой путь.
Тропинки заросли плетьми ежевики, которые мои ноги запомнили на целую неделю. Местами дорога загорожена повалеными деревьями. Поднимаемся через описанные Джеральдом оливковые рощи.





Выходим на уже упомянутую в книге наезженную колею...



И...



Разве это может быть преградой для мечты? Лошадей мы действительно увидели, но с собаками, хвала греческим богам, мы не встретились.


Мы подошли к дому с тыла. Но и этого много для того, чтобы ощутить безмерное счастье, что Белоснежная вилла жива!!!



В заключение скажу, что мы шли козьими тропами. Очевидно, что центральный вход находится у дороги и он закрыт. Возможно, это он





Последний раз редактировалось: Валацуга (10 Dec 2021, Fri, 15:21), всего редактировалось 3 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 01 Jul 2018, Sun, 21:46    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой



Кадр из фильма "Натуралист-любитель".

Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 01 Jul 2018, Sun, 22:09    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Еще одно строение на территории Белоснежной виллы заслуживает внимания.







Примерно в сотне ярдов от дома стояла маленькая семейная часовня - одна из тех очаровательных миниатюрных церквушек (которые так часто встречаются в Греции), построенных бог весть когда во славу каких-то малоизвестных святых. Посреди выкрашенной снаружи розовой краской часовенки размером с большую комнату стояли складные сиденья для прихожан, а в глубине над алтарем висела икона богоматери с младенцем. Теперь икона выцвела и потускнела; пол был усыпан толстым слоем прошлогодних листьев, которые набились под дверь, не давая ей закрыться.
Во времена моего детства пол всегда был чисто выметен и застелен дорожками, сиденья блестели, перед иконой богоматери с младенцем горели две негасимые лампады, а внизу стояла ваза со свежими цветами. Теперь же все было пропитано запахом тлена, а цветов и лампад не было и в помине.
(«Натуралист на мушке»)



Помню однажды, возвращаясь поздно вечером из очередной экспедиции за животными, я обнаружил в часовне случайно незапертую дверь. Положив сачок для ловли бабочек и садок для насекомых, я подошел, чтобы закрыть дверь, и остановился, привлеченный неожиданной картиной. Был разгар сезона светлячков. Обычно в часовне была освещена только икона - светло-желтым светом горящих лампадок. Сейчас же внутренность храма была расцвечена десятками живых бело-зеленых фонариков - влетевших в открытые двери светлячков. Они ползали по стульям и стенам, передвигаясь с одного места на другое, словно мерцающие звездочки. Несколько насекомых опустилось на икону, превратившись в сияющую оправу из драгоценных камней. Околдованный дивным и необычным зрелищем, я простоял так очень долго, но потом, боясь, что светлячки погибнут в закрытой часовне, потратил битых полчаса на то, чтобы отловить их сачком и выдворить на улицу. Завершив изгнание светлячков, я подумал о том, что богоматери, должно быть, было жаль расставаться со столь
изысканным украшением.
(«Натуралист на мушке»)



Участок, на котором располагалась вилла Палатиано, был еще более заросшим и лесистым по сравнению с виллой в Сотириотиссе. Повсюду в изобилии росли кипарисы и оливы, а заросли кустарника в некоторых местах были настолько густыми, что образовывали практически непроходимый маквис. Недалеко от дома была крохотная каменная часовня белоснежного цвета, а за ней – небольшой конусообразный холмик, замечательно подходивший для наших игр.
Наличие часовни давало небольшое преимущество нападающим, так как ее здание частично перекрывало видимость защитникам холмика и могло использоваться как прикрытие при наступлении.
Лоренсу особенно нравилось нападать из-за стен часовни, и я до сих пор помню его красное лицо, развевающиеся у лба волосы, карманы рубашки, оттопыренные боеприпасами в виде кипарисовых шишек, и ветку кипариса, которой он размахивал, держа в правой руке. Я все еще слышу его боевой клич, когда он бежал вверх по холму, или же его проклятия, если он запутывался в колючем подлеске. Наши битвы были еще более напряженными, чем на вилле Анемоянни, поскольку у местного садовника, делавшего также всю работу по дому, было по меньшей мере полдюжины сыновей, которые всегда призывались в наши наступающие и обороняющиеся войска (это были очень радостные призывники). Как и прежде, синяки и царапины (от кустов) были обычным делом, и дамы из нашей компании (за исключением Маргарет, которая часто присоединялась к битвам) жаловались, что все их свободное время уходит на починку нашей одежды. Но, оглядываясь на те дни, я считаю, что это стоило того.
(Т. Стефанидес, «Воспоминания о Корфу»)



Часовня освящена в честь Введение во храм Пресвятой Богородицы. Говорят, что в этот праздник (21 ноября) часовня открыта для посещения. Греки, которые смотрели фотографии этой часовни сказали, что она гораздо старше, чем сама вилла.


Последний раз редактировалось: Валацуга (01 Jul 2018, Sun, 22:41), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 01 Jul 2018, Sun, 22:13    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой



…красивый ручей в Крисиде, впадающий в лагуну Халикиопулоса с юга. Берега его покрыты пышной зеленью даже в самый разгар лета и сверкают разноцветными драгоценными камнями, которые представляют собой малиновых, оранжевых и металлическо-синих стрекоз, стремительно гоняющихся друг за другом в зарослях камыша.



…Во время моих прогулок у ручья в Крисиде меня часто сопровождал юный Джеральд Даррелл, восторженно наполняя свои бутылки - и карманы - извивающимися образцами, которые затем сеяли страх и ужас в его счастливом доме. Я обнаружил, что в него уже была вбита общепринятая концепция о том, что яркие венчики у цветков эволюционировали исключительно для того, чтобы привлекать насекомых-опылителей.



…Ручеек из Крисиды внезапно расширяется прямо у главной дороги, поворачивая на юг к беспорядочно разбросанным домам Перамы и к удаленной прибрежной деревне под названием Беницес.
(Т. Стефанидес, «Островные тропы»)



!!! Говорим правильно: ХрисИда.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 0:10    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Между морем и линией холмов, на одном из которых стоял наш дом, тянулась полоса прорезанных каналами полей. В этом месте в сушу вдавался большой, почти отделенный от моря залив, мелкий и прозрачный. Его плоские берега покрывала густая сетка узких канальчиков, бывших в давние дни соляными варницами. Каждый квадратик земли, обрамленный водотоками, был тщательно обработан и засажен кукурузой, картофелем, инжиром, виноградом. Эти поля из маленьких ярких клеток, обведенных блестящими полосками воды, напоминали разноцветную шахматную доску, по которой двигались красочные фигурки крестьян.



Это было мое любимое место охоты, так как тут в узких канавах и среди густого кустарника водилось множество разнообразных животных. На этих полях легко было заблудиться, потому что в страстной погоне за бабочкой вы могли перейти совсем не тот мостик, соединявший один квадрат с другим, и потом бегать взад и вперед, отыскивая путь в этом сложном лабиринте среди камышей, инжира и высокой стены кукурузы.



Большая часть полей принадлежала крестьянам, моим друзьям, жившим вверху, на холмах, поэтому, отправляясь на поля; я всегда был уверен, что смогу там отдохнуть за кисточкой винограда с кем-нибудь из знакомых, узнаю интересные новости. О том, например, что среди плетей дынь на участке Георгио есть гнездо жаворонка.



Если идти по шахматной доске прямо, не останавливаться с друзьями и не обращать внимания на черепах, шлепавшихся с илистых берегов в воду, или на треск пролетавшей мимо стрекозы, вы попадете в такое место, где все каналы расширяются и исчезают среди обширной плоской полосы песка, изборожденного мелкой рябью от ночных приливов. Длинные извилистые цепи всевозможных обломков отмечали здесь медленное отступание моря.



Очаровательные цепи, где можно обнаружить красочные водоросли, мертвые морские иглы, пробковые поплавки с рыбачьих сетей, казавшиеся вполне съедобными - прямо куски сочного фруктового торта, - осколки бутылочного стекла, превращенные волнами и песком в настоящие драгоценности, раковины, колючие, точно ежики, или гладкие, овальные и нежно-розовые, как ногти какой-нибудь утонувшей богини. Тут было полное раздолье для птиц: бекасов, пегих куликов, чернозобиков, крачек. Шумными стайками они суетились у самой воды, где волны лениво набегали на берег и, вскинув кудрявый султанчик, разбивались о песчаные грядки. Когда вы проголодаетесь, здесь можно забрести на морскую отмель и наловить прозрачных жирных креветок, сладких, как виноград, или же разрыть ногою песок и отыскать там ребристые, похожие на орех раковины сердцевидок.



Если сложить две такие раковины край с краем, замковой частью, и резко повернуть в противоположные стороны, они легко откроются. Их содержимое, хотя и похоже слегка на резину, очень приятно на вкус.
(«Моя семья и другие звери»)

Шахматные поля, по которым бродил Джеральд, расположены на южной стороне лагуны между Вриони и Перамой. В последние годы возделывание культур утратило своё былое значение, хотя некоторые крестьяне ещё занимаются садоводством на продажу. Обширные территории, где когда-то выращивали кукурузу, картофель и дыни, превратились в заросли камыша и тростника, а многочисленные мелкие каналы, которые теперь никто не чистит, заросли сорняками и заилены. Но в достаточном количестве возделывается земляника как дополнение к июньскому сбору дикой земляники.





В любое время года, как это делал и Джеральд, вы можете прогуляться по шахматным полям. Начать лучше с заправочной станции EKO* в Кризеде. В нескольких метрах от дороги, идущей в направлении Корфу Тауна, к лагуне ведёт узкая дорожка, которая начинаясь рядом с трёхэтажным зданием и вскоре переходит в просёлок между виноградниками.
(Хилари Паипети, "По следам Лоуренса Даррелла и Джеральда Даррелла на Корфу (1935-1939 годы): современный путеводитель")
* - сегодня это заправка Jet Oil







Совет. Шахматные поля с каждым годом зарастают все больше и сложно проследить их "шахматную" структуру и с холмов Кризеды, и от дома в Пераме, и со смотровой площадки в Канони. Но она отлично видна из иллюминатора самолета. Поэтому, когда будете заходить на посадку, просто поверните голову в сторону прибрежного шоссе.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 0:16    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой



Потом солнце вдруг сразу выплыло из-за горизонта, и все небо залилось ровной голубой глазурью, как глаз у сойки...(«Моя семья и другие звери»)

Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 0:34    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Многих интересует, как же относилось местное население к такой праздной жизни Дарреллов. Буквально на днях мне попалась книга "Золотые нити" ("Golden Threads", автор женщина, которая вспоминает о жизни Корфу того времени в целом и о Дарреллах в частности; имя автора пока достоверно установит не удалось).



...Теодор Стефанидес как-то рассказал нам забавную историю, которая в то время ходила из уст в уста. Несколько англичан – представителей богемы отправились на уединённый пляж, Там они, чувствуя себя совершенно свободно, разделись и стали загорать.
«Ну, кажется, эти люди читали о том, что в Древней Греции спортом занимались в обнажённом виде... и х-мм... и не понимая, что времена как-то изменились, должно быть, считали, что нагота приличествует Греции» – объяснил Теодор. «Они не заметили, что на близлежащем мысу стоит церковь, из которой можно обозревать весь пляж. На крыльце сидел добродетельный священник, так что вы можете догадаться, что случилось потом. Священник призвал молодых людей из близлежащей деревни, которым было в удовольствие и защитить благопристойность своей деревни, и поглазеть на голых туристов. Они заняли позиции на холмах, окружавших пляж, и забросали купальщиков камнями. Ну, а как вы знаете... х-мм... деревенские юноши обычно не промахиваются».
Теодор Стефанидес погладил свою бороду. Затем добавил: «У греков это навязчивая идея. Мы любим бросать камни. Если мы подходим к обрыву, то бросаем вниз. Когда просто прогуливаемся, то бросаем камни для забавы. Забавно, однако».
...Устоявшееся британское сообщество не очень располагало к богемному образу жизни Дарреллов. Дарреллы не принадлежали ни к группе профессиональных работников, ни к офицерам. Они совершенно не походили на других британцев на острове того времени. Они были связаны с крестьянами и сельскими жителями таким образом, что это задевало стоявших как выше, так и ниже их по общественному положению. Это происходило не потому, что истеблишмент свысока смотрел на деревенских жителей. Мы искренне любили своих слуг. Жители Хломоса были почти нашей семьёй. Более того, сельские жители обладали истинно греческим чувством гордости и своей значимости, что не допускало никакого чувства неполноценности. Однако они знали своё место. Существовало множество трудноуловимых правил, определяющих какие именно взаимоотношения между различными слоями общества являются подходящими. Дарреллы не понимали этих условностей. Они им не соответствовали.
Поведение Дарреллов распространяло по острову волны негодования. Позже я узнала, что купальщиками, которых забросали камнями священник и деревенская молодёжь, были Лоуренс и Нэнси, хотя Теодор и не сказал нам этого. Видимо, Дарреллы выискивали уединённые пляжи, чтобы избежать расправы, но, тем не менее, их увидели. Хуже того, в свои прогулки и купания нагишом они вовлекали друзей, в том числе путешествующих без сопровождения двух английских леди. Это было замечено. Маргарет Даррелл, младшая сестра Лоуренса, жившая с матерью и братьями в другой части острова, бывало, принимала солнечные ванны в купальном костюме, состоявшем из коротенького платьица и панталон с оборками. Это было оскорбительно для тамошних деревенских жителей. Поползли разговоры.



Мама считала снобистскую позицию нелепой. Она говорила, что Дарреллы интересные люди, добавляющие жизни красок. Костас Аспиотис также был ими очарован, и для Дарреллов это было хорошим поводом для посещения той части острова.

...Вне наших морских путешествий мы однажды нанесли визит миссис Даррелл и всему остальному её семейству в их доме недалеко от Корфу Тауна. Маме очень хотелось встретиться с миссис Даррелл.
Нас угощали на открытом воздухе. Джеральд, младший брат Лоуренса, был на несколько лет старше меня. Мне он казался очень большим мальчиком. Меня он не замечал. Невилл играл с Алексией, которая там тоже была. Я сидела со взрослыми, которых большей частью не знала. Я смотрела и слушала. Дарреллы всё время говорили одновременно, перекрикиваясь через стол и через кухонную дверь. Мне казалось, что такое поведение более соответствует моим греческим кузенам, но не англичанам.
Вдруг поднялся сильный гам, когда кто-то вылил в сад содержимое кухонной посудины. В ней были головастики Джерри. Много лет спустя в своей книге «Моя семья и другие звери» Джеральд описал эту сцену с невероятными преувеличениями: головастики превратились в змей, вызвавших вопли ужаса. Во взрослом состоянии я наслаждалась этой книгой из-за рассказанных в ней забавных историй, но была обижена насмешливым тоном по отношению к грекам. Греки – безудержный азартный народ, полный энергии и веры в себя. Но они никакие не шуты. На самом деле мне казалось, что шутами были Дарреллы.


Последний раз редактировалось: Валацуга (02 Jul 2018, Mon, 1:49), всего редактировалось 2 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 0:47    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Раз мы уже вспомнили о Лоуренсе, то неплохо было бы прокатиться в Калами. Неплохо, но мы этого не сделали. Белый дом в Калами входил у нас в группу не очень значимых объектов... Поэтому мы вполне довольствовались видом на него из окна автобуса и фразой "как-нибудь в другой раз".



Впрочем, в решении поселиться подальше от своей семьи, вполне вероятно, Лоуренс был благодарен своему младшему брату.
Кстати, впоследствии я узнал, что зверинец Джеральда, состоявший из скорпионов и других зловещих тварей, был одной из причин, по которым Лоренс принял решение поселиться в крайней северной части острова – чем дальше, тем лучше. Как он сообщил, его окончательно добил эпизод с пиявками. Как-то раз я помогал Джеральду собрать медицинских пиявок, которых он затем отнес домой в стеклянной банке с большим горлом. Это были восхитительные экземпляры, около 75 мм в длину, с яркой продольной красно-зеленой полосой на каждой стороне тела. На следующий день, к несчастью, эта банка упала со стола и разбилась. Пиявки исчезли, и их так и не нашли. Лоренс в душераздирающих тонах описал мне, как он ночь за ночью лежал без сна, чувствуя, как на него взбираются пиявки, и ожидая увидеть утром простыни пропитанными темно-красной кровью. (Т. Стефанидес, «Воспоминания о Корфу»)



Существует большая доля вероятности того, что сам Джеральд здесь НИКОГДА и не был, поэтому не ведитесь на заклинания гидов типа - "эта та самая Белоснежная вилла, где жила семья", "именно здесь Джеральд Даррелл строчил свою книгу "Моя семья..."- вот прямо за этим письменным столом и смотрел вот в это окно". Как вы понимаете, это все вранье.
Впрочем, единственное упоминание, что Джеральд мог гостить у своего брата в Калами есть. Но невозможно ни подтвердить его, ни опровергнуть...
О некоторых событиях Джеральд умолчал. И по вполне понятным причинам. Со временем Джерри постепенно выходил из под контроля мамы, и какое-то время провёл в Калами вместе с Лоуренсом и Нэнси. Об этом периоде своей жизни в силу разных причин он никогда не писал. Но если кого-нибудь и можно было назвать "Дитя природы" или "Диким ребёнком" - то это был Джеральд.
Так что если верить пословице, будто детство является "банковским балансом писателя", значит именно в этот период, и вообще во время пребывания на Корфу, и Джеральд и Лоуренс заполнили свои "банковские счета" до краёв, и этих запасов им хватило на всю их писательскую карьеру.
(Питер Харрисон, "Дарреллы на Корфу. Правдивая история, спустя 70 лет").
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 1:04    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Говоря о Дарреллах на Корфу, невозможно обойти вниманием и этого человека - Спиро Хакьяопулос, Спиро-Американец, Спиро-таксисист...



Чтобы познакомиться с ним, мы отправимся в Канони, где сохранился его дом.



Спиро родился в 1892 году, вырос в деревне Канони. В 1920 году вместе с братьями отправился на заработки в США, где они много работали разнорабочими от рынков сбыта в Бостоне до нефтяных месторождений на Аляске. В начале 1930-ых с началом Великой депрессии братья возвращаются домой, за исключением Янниса, который женился и стал полицейским в США. Четверо братьев вернулись в Канони и поселились в одном доме. Обратите внимание, что в нем несколько входов.



Спиро привез с собой и свой знаменитый додж. Так началась его карьера таксиста.



Дом Спиро расположен в Канони по адресу улица Навсикаи, 29 и до сих пор принадлежит семейству Хакьяопулос. Первый этаж здания является собственностью компании «Халикьопулу Трэвел», которой владеет и где ведёт дела внук Спиро, которого тоже зовут Спиро Хакьяопулос.

Спиро умер в собственном доме, оплетенном виноградной лозой. (Л. Даррелл «Келья Просперо»).

Спиро умер от пневмонии в марте 1940 года. Как нам рассказала жена внука Спиро, это произошло потому, что он любил спать на улице.
Последними словами этого англофила были: «Нью-Йорк! Нью-Йорк! Я хочу найти дом Генри Миллера!».
Дружбу с Дарреллами, а также их некоторыми друзьями, например Генри Миллером и Мэри Стюарт, продолжил его сын Михалис.
Зато на том же конце острова, напротив заброшенного дворца, есть местечко, называемое Канони, где сверху открывается вид на волшебной красоты Toten Insel. По вечерам Спиро сидит здесь, мечтая о том, как бы прекрасно он жил на Род-Айленде во времена процветающего бутлегерства. (Генри Миллер, «Колосс Маруссийский»).

Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 1:09    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой



Спиро ездил по этой дороге бесчисленное количество раз, сигналя в резиновый гудок, распугивая прохожих на дороге. В то время деревушка Канони состояла всего из трех или четырех домов. Сегодня это район плотной застройки.



А по дороге Спиро ездят совсем другие такси...
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 1:43    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Из дома Спиро мы отправились на кладбище Analipsis.
Здесь и похоронен Спиро - в одной могиле со своим сыном Михалисом.



О Михалисе я немного уже писал - вспоминал его возле ресторана Хризомалис в городе.



Здесь же я и вспомнил о песне о миндальном дереве, которую захватил с собой в дорогу (помните, ту, что Даррелл хотел взять с собой на необитаемый остров?)

https://www.youtube.com/watch?v=Yve5OGWc5Jg

Эту песню он вложил в уста Спиро в книге "Птицы, звери и родственники"
Цветущий миндаль покачнула она
Своею лилейной рукой,
И белых как снег лепестков пелена
Покрыла ее с головой.
Голос Спиро, низкий, звучный и бархатистый, удивительно гармонировал с приятным баритоном Теодора и тенором Ларри. Две летучие рыбы выскочили из синей пучины под самым носом судна, низко пронеслись над водой и растворились в морских сумерках.


Эту же песню поет и Михалис в таверне Трипа (фильм "Сад богов", 1967 г.)

https://www.youtube.com/watch?v=beE4VcKcDfw (в конце ролика).
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 1:56    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой



Вскоре мы определили по солнцу, что пора уже есть, и вернулись к оливковому дереву. Разложили свои припасы, достали имбирное пиво и приступили к трапезе под сонное пение только что появившихся весенних цикад и тихое, недоуменное воркование кольчатых горлиц.
– По-гречески, – сказал Теодор, неторопливо прожевывая бутерброд, – кольчатая горлица называется dekaoctura, то есть восемнадцать монет. Есть легенда, что, когда Христос… гм… нес крест на Голгофу, один римский солдат, заметив, как он изнемогает, пожалел его. Как раз в том месте у дороги сидела старуха и продавала… гм… молоко. Солдат спросил у нее, сколько стоит кружка молока. Она ответила, что просит за нее восемнадцать монет. У солдата оказалось только семнадцать. Он… э… понимаешь… попросил старуху, чтобы она продала ему кружку молока для Христа за семнадцать монет, но жадная женщина настаивала на восемнадцати. И вот, когда Христа распяли, старуха превратилась в кольчатую горлицу. До конца дней ей суждено было летать кругом и повторять decaocto, decaocto – восемнадцать, восемнадцать. Если она когда-нибудь скажет decaepta, семнадцать, то снова превратится в женщину, если же из упрямства произнесет decaennaea, девятнадцать, наступит конец света.
("Птицы, звери и родственники")

Интересно, что кольчатые горлицы появились на Корфу только в 1960-е годы. Книга написана в 1969 году. Очевидно, эту историю Теодор рассказал Джеральду не в 1930-е годы, а во время съемок фильма "Сад богов" в 1967 году.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 02 Jul 2018, Mon, 23:42    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Когда мы вышли в Барбати и увидели в небе эту птицу, то решили - безусловно, это добрый знак.



И пусть это всего лишь обыкновенный канюк, но в своем воображении настоящие поклонники Даррелла легко превратят его в белоголового сипа. Следуя указаниям Джеральда, можно сделать вывод, что история с этими хищными птицами произошла в отрогах юго-восточной оконечности Пантократора.



От своего друга в деревне, опытного наблюдателя, который добыл не один экземпляр для моей коллекции, я услышал однажды, что в скалистой долине километрах в восьми от нашего дома он заприметил двух огромных птиц. Похоже, они там гнездятся. Согласно его описанию, это могли быть только орлы или грифы, а мне страшно хотелось заполучить птенцов любого из этих двух видов.
…Я готовил экспедицию очень тщательно, уложил провиант для себя и собак, взял добрый запас лимонада, а также обычный набор коллекторских банок и коробок, сачок для ловли бабочек и большую сумку для орла или грифа.
… Псы тяжело дышали, Салли и я обливались потом, когда мы добрались до золотистых и ржаво-красных скал срединной гряды; далеко внизу простиралось васильковое море. В половине второго я устроил привал в тени под большой скалой. Настроение было скверное. Следуя указаниям моего друга, я и впрямь высмотрел на каменном карнизе гнездо грифа; больше того, в нем сидели два тучных и вполне оперившихся птенца - самый подходящий возраст, чтобы отнести их домой и выкормить. Однако мое ликование омрачилось тем, что добраться до гнезда ни сверху, ни снизу было невозможно. Безуспешно потратив час на попытки похитить детенышей, я был вынужден отказаться от замысла пополнить грифами свою коллекцию пернатых хищников.
(«Сад богов»)

Все бы хорошо, но корфиотские орнитологи считают, что белоголовые сипы не гнездятся на Корфу с XIX века. Однако другая книга, лишенная художественного вымысла, возможно, изменит их взгляды. В "Натуралисте-любителе" Джеральд вновь приводит эту историю с большими деталями. Кроме того, как оказалось, это приключение могло закончиться весьма печально.

…Это оказался огромный белоголовый сип, и он сидел на уступе в каких-нибудь 12 метрах ниже меня и кормил двух упитанных пушистых птенцов. Я был так возбуждён, что чуть не свалился со скалы. Моей первой мыслью было забрать птенцов домой и воспитывать у себя, но затем я вспомнил, что моя семья единогласно ввела новое правило: больше никаких домашних питомцев. Наша вилла уже была переполнена всякой всячиной от морских коньков и жаб до удодов и филинов, и противодействие со стороны семьи было серьёзным. Они не разрешат мне держать двух белоголовых сипов, даже если я попытаюсь убедить маму, что они будут весьма полезны, подъедая на кухне остатки пищи. И всё же я подумал, что, если мне удастся спуститься к гнезду, я смогу добраться до птенцов и сфотографировать их.
Как только мать улетела, я пополз по камням, пытаясь обнаружить спуск к гнезду. Никакого прохода я не увидел, однако заметил, что уступ, на котором располагалось гнездо, был достаточно широк, чтобы по нему можно было передвигаться, и что он простирался вдоль склона утёса на некоторое расстояние, имея постепенный уклон вверх, так что в своей верхней точке он не доходил примерно шести метров до вершины утёса. Тогда я подумал, что, если бы у меня была верёвка, я мог бы спуститься вниз и затем по уступу добраться до птенцов. Но я понимал, что не смогу выполнить это в одиночку, что будет безрассудно и опасно даже пытаться. Я тут же спланировал следующий поход к утёсу и заручился помощью своего друга, молодого рыбака по имени Таки, который был очень силён. Когда я объяснил Таки, чего я от него хочу, он сказал, что я безумец и что, если я свалюсь со скалы, моя мать не простит ему этого, а, возможно, его повесят за убийство. Но, в конце концов, после ожесточённых споров он согласился мне помочь.
Оглядываясь назад, я понимаю, что второй поход к утёсу был глупой и опасной затеей. Ни у кого из нас не было опыта скалолазания; наши верёвки были самыми обыкновенными, поскольку их использовали для привязывания ослов, и, что самое главное – у меня душа совсем не лежит к высоте. Таки настоял на том, чтобы мы задействовали две верёвки – одну обвязали вокруг моей талии, а по другой мне предстояло спускаться. Теперь я, конечно, понимаю, что, если бы я упал, то верёвка, обвязанная вокруг моей талии, не то что не спасла бы меня – она, вероятно, разрезала бы меня пополам. Так или иначе, мы привязали обе верёвки к небольшому, но крепкому оливковому дереву и, вдохнув побольше воздуха и закрыв глаза, я свесился с края обрыва.
К моему удивлению, спускаться по верёвке было гораздо легче, чем я это себе представлял. Через минуту я уже стоял на уступе. Отводя взгляд от ужасного обрыва по правую руку, я продвигался вдоль края уступа, пока не добрался до птенцов сипа, которые реагировали на моё появление скорее с интересом, чем с тревогой. Я знал, что мне следует поторапливаться, так как не хотел, чтобы на уступе меня застали их родители. Я несколько раз сфотографировал птенцов и поспешно собрал кое-какие интересные образцы с места гнездования. Среди них были собачий череп, различные другие кости, расколотый панцирь черепахи и частичный скелет крупной рыбы. Набив этим добром свою коллекционную сумку, я возвратился к верёвке и с трудом вскарабкался вверх, на вершину утёса, разгорячённый, но торжествующий. Однако на следующий день у меня кровь застыла в жилах, когда Таки поведал мне о том, что произошло по его возвращении. Он привязал своего осла той верёвкой, по которой я взбирался, и, как только осёл слегка натянул её, верёвка лопнула, словно нитка. Пережитый шок и осознание смертельной опасности научили меня, что не стоит совершать такие глупые выходки даже ради фотографирования одной из самых волнующих птиц среди всех скальных обитателей, каких мне только доводилось видеть.
(«Натуралист-любитель»)

Но в Барбати мы приехали не за хищными птицами. Вилла на берегу моря и пляж рядом с ней - место действия последней главы книги "Птицы, звери и родственники" - "Сердитые бочки".



К восьми утра мы доплыли до места назначения – пляжа длиной в полмили у подножия Пандократора.



Оливковые рощи подходили тут к самому морю, отделенные от него лишь широкой полосой гальки.



Когда мы приблизились к берегу, мотор выключили, и катер тихонько дрейфовал по инерции. Теперь, когда машина молчала, стал слышен стрекот цикад, гостеприимно приглашающих нас на сушу. Бендзина с тяжким вздохом впечатала свой нос в камешки на мелководье. …Наконец мы перебрались на берег со всем своим хозяйством и, беспорядочно побросав его в тени олив, так что это напоминало имущество, спасенное с потерпевшего крушение и поглощенного морской пучиной корабля, направились вверх по косогору к вилле Ставродакиса.



Вилла, представлявшая собой большое квадратное здание блекло-красного цвета с зелеными ставнями, была построена с таким расчетом, чтобы нижний этаж служил вместительным погребом.



Вверх по подъездной аллее к вилле с гибкой кошачьей грацией тянулись вереницы девушек-крестьянок с корзинами винограда на головах.



… Море лежало тихое и теплое, словно оцепенелое, только у самой кромки воды подернутое мельчайшей зыбью.



Галька хрустела и пересыпалась, обжигая мои босые ноги. Камни побольше и мелкие камушки на этом пляже, отполированные волнами и легким трением друг о друга, были необыкновенно разнообразны по виду и цвету. Их словно изваяли в миллионе форм: тут встречались наконечники стрел, серпы, петушки, лошади, драконы, морские звезды. Расцветки их были не менее причудливы, чем формы, ибо они были смоделированы соками земли миллионы лет назад и теперь их узоры шлифовало и полировало море.



Здесь можно было найти камушки белые с золотой или красной филигранью; кроваво-красные с белыми крапинками; зеленые; синие; бледные желтовато-коричневые; коричневые, как куриное яйцо, с глубоким ржаво-красным рисунком наподобие папоротника; розовые, как пион, с белыми египетскими иероглифами, заключающими в себе таинственное, не поддающееся расшифровке сообщение.

Весь пляж казался огромной сокровищницей драгоценных камней, лежащей у кромки воды.


(«Птицы, звери и родственники»)

Компаньонка Джеральда по путешествию 1966 года - Дорин- вспоминала: «Больше всего нам нравилось в Барбати. Длинный чистый пляж раскинулся к северу от города. В те дни там совершенно не было людей, только сторож оливковой плантации. Мы плавали, а потом устраивали пикник под оливами и миндальными деревьями. Джерри читал то, что я напечатала, что-то исправлял, а мы отдыхали. Когда солнце начинало клониться к закату, мы собирались домой». (Дуглас Боттинг , «Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер»).
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 03 Jul 2018, Tue, 0:17    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

В один из последних дней на острове мы совершили свое самое дальнее путешествие - на северную оконечность острова - на озеро Антиниоти. Озеро песчаных лилий...



Так как это наш последний день, я задумал поехать прямо сюда на север, к Антиниоти. Антиниоти – замечательное, звучное название. Время от времени мы приезжали сюда на пикники, и всякий раз это было очень волнительно, потому что, если едешь на автомобиле, то никогда не знаешь, проедешь ли из-за оползней, а, если добираешься морем, то тебя может настичь сирокко. Но всё белое побережье было покрыто лилиями, песчаными лилиями, белыми, как слоновая кость. А аромат от них шёл такой великолепный, почти непреодолимый. И мы ловили рыбу в солоноватом озере за пляжем и жарили её на рубиново-красных углях на пляже, а потом ели и купались в прозрачной тёплой воде. Я думаю на самом деле, что из всех пляжей Корфу этот, вероятно, мой любимый. (Фильм «Сад богов»)


Джерри и Спиро жарят угрей в томатном соусе.

На севере острова Корфу есть большое озеро с приятным, звучным названием Антиниотисса, одно из наших излюбленных мест. Это продолговатое мелкое озеро, окруженное густой гривой тростника и камышей, имеет около мили в длину и отделяется с одной стороны от моря широкой пологой дюной из замечательного белого песка.



В наших поездках на озеро всегда принимал участие Теодор, и мы с ним находили там обширное поле для исследований в прудах, канавах и болотистых ямках, окружавших озеро. Лесли всегда возил с собой целый арсенал оружия, потому что в тростниковых зарослях водилась дичь, а Ларри неизменно брал огромную острогу и часами простаивал в ручье, соединявшем озеро с морем, пытаясь пронзить заплывавшую туда крупную рыбу.



Мама нагружалась корзинками с едой, пустыми корзинками для растений и разным садовым инвентарем для выкапывания своих находок. Самая простая экипировка была, кажется, у Марго: купальный костюм, большое полотенце и крем для загара. Наши поездки на озеро Антиниотисса со всем снаряжением носили характер прямо-таки крупных экспедиций.
Существовало определенное время года, когда озеро выглядело особенно великолепным. Это была пора цветения лилий. Плавные изгибы дюны между озером и морем были единственным местом на острове, где росли эти песчаные лилии, необычные, зарытые в песок корявые луковицы, выпускавшие раз в год пучок толстых зеленых листьев и белых цветов, так что вся дюна превращалась в сверкающий белизной глетчер. Впечатление было незабываемое, и мы всегда ездили на озеро в эту пору.



… Мы обогнули последний мыс, сложенный из волнистых пластов золотых и красных пород, похожих на кипы окаменевших гигантских газет или на порыжевшие, покрытые плесенью остатки библиотеки колосса, и обе лодки направились в широкий голубой залив у входа в озеро. За полосой жемчужно-белого песка поднималась большая покрытая лилиями дюна. Тысячи сверкающих на солнце цветов, словно белые граммофончики, поднимали к нему свои раструбы, испуская вместо музыки тяжелый, пряный запах - очищенный аромат лета, теплое благоухание, заставлявшее вас все время глубоко вдыхать воздух и задерживать его в груди. Последний короткий треск мотора раскатился среди скал, и обе лодки почти бесшумно заскользили к берегу, откуда нам навстречу плыл над водой запах лилий.
Выгрузив на белый песок снаряжение, все разбрелись по берегу в разные стороны, и каждый занялся своим делом. Ларри и Марго растянулись на мелком месте в воде и сразу задремали, чуть покачиваясь на легких волночках. Мама, прихватив с собой лопаточку и корзинку, повела свою кавалькаду на прогулку. Спиро, похожий в своих трусах на смуглого волосатого доисторического человека, забрался в ручей, текущий от озера к морю. Он стоял там среди стаек рыб, сердито вглядывался в прозрачную воду, доходившую ему до колен, и держал наготове трезубец. Мы с Теодором и Лесли определили по жребию, кто на какой конец озера должен отправляться, и разошлись в противоположных направлениях. Пограничным знаком, отмечавшим половину пути вдоль берега озера, была большая и на редкость корявая олива. Как только мы доходили до нее, мы сразу поворачивали и шли обратно, то же самое делал на своей половине Лесли. Это не давало ему возможности убить нас по ошибке в густых тростниковых зарослях. Пока мы с Теодором копошились, словно пара усердных цапель, среди луж и ручейков, Лесли, пригнувшись, шагал сквозь заросли по другую сторону озера, и время от времени до нас доносился его выстрел, отмечавший его успехи.
…- Райское место! - бормотал с набитым ртом Ларри, растянувшись среди сияющих цветов. - Оно создано прямо для меня. Я хотел бы лежать здесь вечно и получать пищу и вино из рук прекрасных, обнаженных дриад. Через столетия я, конечно, забальзамируюсь от постоянного вдыхания этого аромата. Потом в один прекрасный день мои верные дриады не найдут меня здесь, останется лишь аромат. Бросьте-ка кто-нибудь мне штучку вон того аппетитного инжира.



- Чудесное место,- согласилась мама и затем дала ему свою высшую оценку: - Я хочу, чтобы меня здесь похоронили.
(«Моя семья и другие звери»)



Песчаные лилии Джеральда (морской панкраций – Pancratium maritimum) до сих пор растут у Озера Лилий. Это озеро Антиниоти. Anti-nioti означает «враг молодости» - имеется в виду опустошительная малярия, которую распространяли комары, размножавшиеся на озере. Сейчас оно является охраняемым объектом дикой природы. Лилии зацветают в разгар лета на песчаной косе, отделяющей озеро от пляжа Агиос Спиридонас. Несмотря на наличие нескольких недавних построек вдоль дороги, ведущей к побережью, этот пляж остаётся одним из наименее освоенных на острове и заполняется людьми только только по воскресеньям в летнее время. Проследуйте по дороге через мост к мысу Святой Екатерины, самой северной точке Корфу, где прибрежный пейзаж сохраняется в первозданном виде, лишь слегка тронутый цивилизацией. Озеро расположено прямо у прибрежной дороги, соединяющей Кассиопи и Ахарави. Руководствуйтесь находящимися на видном месте указателями на пляж Агиос Спиридонас. (Хилари Паипети, "По следам Лоуренса Даррелла и Джеральда Даррелла на Корфу (1935-1939 годы): современный путеводитель").


Со времен написания путеводителя прошло 20 лет. Как видите, за это время пляж из уединенного превратился в довольно многолюдный...

Совет. Для достижения озера мы пользовались общественным транспортом. Прямого сообщения нет, поэтому мы выбрали стыковку между рейсами из города до Кассиопи, надеясь успеть там на автобус в сторону Сидари. Время между прибытием и отправлением составляло около получаса. Но в городе мы эти полчаса (даже дольше) простояли в пробке. Корфиотские узкие серпантины не позволяют двигаться очень быстро, поэтому на автобус в Кассиопи мы опоздали. Если есть возможность, выезжайте пораньше - Кассиопи очень интересная деревенька и до автобуса можно будет и прогуляться, и покупаться. Чтобы попасть на озеро нам пришлось ловить такси, что оказалось занятием довольно хлопотным - таксисты развозят людей в аэропорт и найти свободную машину (как и машину вообще) было непросто. До озера из Кассиопи 6 километров, или 12 евро. Не только мыс, но и вся дорога на озеро соответствует описанию - "кипы окаменевших гигантских газет или на порыжевшие, покрытые плесенью остатки библиотеки колосса". Но мы спешили... Впрочем, сюда нужно обязательно вернуться. Ведь лилии цветут в августе-сентябре, а мы их видели только на картинке в Мон Репо.

Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Валацуга

Почётный
искатель
новых
объектов
для
«Глобуса
Беларуси»



Зарегистрирован: 14.11.2008
Сообщения: 12749

СообщениеДобавлено: 03 Jul 2018, Tue, 0:28    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Корфу, естественно, преобразился за это время и не в лучшую сторону. Я бы не сказал о нем сегодня - сад богов... Но одна его ценность, кажется, осталась прежней.



«Я полагаю, Корфу сильно изменился, но цвет и прозрачность моря изменить невозможно, а мне нужно именно это», — писал Джеральд в мае 1960 года Ларри.



Весной почти замкнутое со всех сторон водное пространство, отделяющее Корфу от материка, было окрашено в нежно-голубой цвет; когда же весну сменяло знойное, жгучее лето, оно придавало тихим водам более насыщенный и нереальный оттенок. При определенном освещении море приобретало словно заимствованный у радуги фиолетово-синий цвет, с переходом в сочную нефритовую зелень на мелководье.



Вечером заходящее солнце как бы проходилось кистью по морской глади, нанося расплывчатые пурпурные мазки с примесью золота, серебра, оранжевой и светло-розовой краски.
Поглядишь на обрамленное сушей безмятежное летнее море, и кажется оно таким кротким — голубой луг медленно и равномерно колышется вдоль берегов. Но даже в тихий летний день где-то среди источенных эрозией гор на материке внезапно рождается неистовый жаркий ветер и с воем обрушивается на остров, перекрашивает море в почти черный цвет, оторачивает гребни волн кромкой из белой пены и гонит их перед собой, будто табун перепуганных синих коней, пока они не рушатся, обессиленные, на берег, издыхая в саване из шипящей пены. А зимой под свинцово-серым небом холодное и угрюмое море напрягает тугие мускулы бесцветных волн, расписанные полосами мусора и грязи, вынесенных из долины в залив зимними дождями.
(«Сад богов»)



Море лежало совершенно бездыханное и неподвижное, похожее на огромное шелковое полотно, а вода на отмелях была слишком теплая и не освежала. Приходилось выгребать на лодке на глубокую воду – ты и твое отражение единственное шевеление на море – и нырять через борт. Это выглядело так, будто ныряешь в небо. («Птицы, звери и родственники»)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» -> Путешествия -> Падарожжы Валацугі -> Літаратура Часовой пояс: GMT + 3
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 5, 6, 7 ... 10, 11, 12  След.
Страница 6 из 12

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
Вы не можете вкладывать файлы
Вы не можете скачивать файлы