Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» Форум сайта «Глобус Беларуси»
Основной проект — “Глобус Беларуси
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Статья о проблемах воссоединения Западной и Восточной Беларуси в 1939г.
На страницу 1, 2, 3 ... 10, 11, 12  След.
 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» -> Путешествия -> Фортификация и военная история -> Военная история
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:12    Заголовок сообщения: Статья о проблемах воссоединения Западной и Восточной Беларуси в 1939г. Ответить с цитатой

Автор: bykov

« : Сентября 18, 2008, 11:14:04 »

Как Беларусь оказалась бедной родственницей на богатой "свадьбе" Сталина и Гитлера

В Минске долгие годы стоит бездарный памятник бездарному советскому деятелю Михаилу Калинину. Участие этого человека в белорусской истории сводится к тому, что летом 1919 года он с агитпоездом «Октябрьская революция» посетил ряд наших городов, выступал на мобилизационных митингах с призывами к борьбе с «белопанской» Польшей. Однако проку от его визита было немного, большевики на двадцать лет сдали полякам половину Беларуси.

Казалось бы, логичнее установить в Минске памятник генералу Михаилу Ковалеву — командующему войсками Белорусского военного округа, который в сентябре 1939 года возглавил вполне результативный поход на запад.


Сентябрь 1939 года. Красная Армия входит в Западную Белоруссию. Фото ТАСС
Но такого памятника нет. Равно как и нет обелиска в честь «воссоединения» Западной Белоруссии с БССР. Значит, что-то не так было в нашей истории. Что?..

Осенью 1939 года Советский Союз прирос западными военными плацдармами. Но состоялось ли при этом подлинное воссоединение белорусского народа?


19 сентября 1939 года, город Молодечно. Старая крестьянка приветствует бойцов Красной Армии. Фото ТАСС
Оценка современных историков такова: «Западная Беларусь вплоть до июня 1941 года оставалась регионом с особым режимом управления. Сохранялась старая советско-польская граница с пограничными заставами. Гражданскому населению запрещалось пересекать ее в том и другом направлении без специального разрешения. Более того, коммунистическое руководство республики постоянно разжигало недоверие «восточников» к «западникам», которое дожило до наших дней». («История имперских отношений: беларусы и русские. 1772-1991. – Смоленск: «Посох», 2008)

Слушаю магнитофонную запись, сделанную мной в 1989 году. На ней голос гродненского писателя Алексея Карпюка, давнего товарища Василя Быкова.

Сын западнобелорусского крестьянина, бывший партизан и фронтовик, автор романов «Вершалинский рай», «Корни» и многих других произведений, Алексей Карпюк отличался острым взглядом на мир. История Принеманского края середины двадцатого века была его личной историей. И правду о ней — будь то 1939 год, война, коллективизация, репрессии против крестьянства, «художества» партократов — писатель всегда говорил вслух:

— Числа двадцатого сентября тридцать девятого года в нашей деревне Страшево — ныне она в Белостокском воеводстве Польши — образовался комсомольско-молодежный ревком. Образовался этот «революционный комитет» самочинно, потому что никто нас не уполномочил — ни от лица подпольной Компартии Западной Белоруссии, ибо к тому времени она уже была распущена по приказу из СССР, ни от подпольного КСМЗБ, который постигла та же участь. Но мы-то здесь остались — белорусские хлопцы-комсомольцы. Воспитаны были в преклонении перед СССР, которого в глаза не видели. Когда мы в тридцать четвертом году вступали в подпольный Коммунистический союз молодежи Западной Белоруссии, то решили, что будем во всем, как Ленин. А это значит, не пить и не курить — тоже. Такая вера была, совершенно искренняя…


Сморгонь, 2 ноября 1939 г. «На митинге, посвященном воссоединению Западной Белоруссии с СССР». Фото ТАСС
И вот, начитавшись книжек про подвиги комсомольцев в Советской России, решили тоже устанавливать власть Советов. Перепоясались патронташами на манер петроградских красногвардейцев семнадцатого года и пошли громить помещиков и капиталистов. Собственно капиталистов-заводчиков в нашем сельском крае не имелось, а вот помещик был — старый польский аристократ.

Вломились мы с ружьями наперевес в панское имение, поймали управляющего и горничную. «Где пан?» Показывают на сад позади дома. Открылась нам такая картина. Под старой грушей в кресле сидит величественный старик и читает книгу. Ни от кого он не бежал — ни от немцев, ни от большевиков. Повернул голову в нашу сторону. «Что молодым людям угодно? — Мы, члены революционного комитета, пришли конфисковать имение! — Забирайте…» Старик снова углубился в книгу.

Потоптались «революционеры» на месте, и, усовестившись чего-то, молча ушли восвояси…

Продолжение воспоминаний-размышлений Алексея Карпюка:

— В тридцать девятом году новоявленная советская администрация выявила у моего отца Никифора излишек (по колхозным меркам Советской России тридцатого года) земельного надела: несколько гектаров неудобицы и болота. Только вот непонятно, с какой это стати «кулак» Никифор Карпюк состоял в рядах КПЗБ, сидел при поляках в тюрьме за участие в забастовке, а затем в годы войны, как и сын, партизанил против немцев…
В сороковом году, когда из радиорепродукторов в наших хатах впервые прозвучало «Гаворыць Мiнск», мужики сильно удивлялись сообщениям вроде следующего: колхозники такого-то хозяйства Минщины взяли повышенное социалистическое обязательство вырастить стопудовый урожай. Сто пудов — это около семнадцати центнеров с гектара, заурядный по нашим меркам намолот. Зачем тогда нужны какие-то повышенные обязательства?..


Народное собрание Западной Белоруссии 28-30 октября 1939 г. в Белостоке. Фото ТАСС
Вот мое юношеское, самое тогда свежее восприятие перемен в крае после осени тридцать девятого. Вдруг появилось ощущение огромности пространства, по которому волен передвигаться. Оформляй пропуск на выезд из погранзоны, бери неимоверно дешевый железнодорожный билет и езжай хоть к Тихому океану. При польской власти всякая поездка становилась событием, потому что транспорт был дорог. Появилось при Советах и бесплатное лечение. Открылись возможности бесплатно получать образование в самых разных учебных заведениях. Впрочем, не для всех.

Скверность ситуации заключалась в том, что на бывших комсомольцев-западников смотрели с подозрением. Я, например, с великим скрипом поступил в открывшееся в Новогрудке педагогическое училище. Тамошний комсомольский секретарь, из вновь присланных, так и не позволил мне, «бывшему члену зарубежной политической организации», вступить в ряды ЛКСМБ. (Правда, этот секретарь после того, как немцы заняли Новогрудок, одним из первых пошел служить в полицию.) А однажды завуч педучилища отловил меня в коридоре, когда я напевал «Люблю наш край, старонку гэту», и пригрозил, что за такие «националистические» напевы не только вылечу из училища, но и мною займется НКВД.

Появился в продаже дешевый казенный табак. Прежде его курили в основном состоятельные люди, а тех, кто тайком выращивал самосад, отлавливали специальные инспектора и за пяток кустиков могли назначить штраф, равный стоимости коровы.

И на всех углах реками полилась неимоверно дешевая казенная водка. Если кто и гнал прежде у нас самогон, то вскоре забросил это занятие. Повелась мода пить не традиционными «килишками» — рюмками, а стаканами. И еще — прямо на моих глазах это происходило — начали укореняться в белорусской народной речи матерная брань, похабные присловья со всякими там выкрутасами. Был, правда, до этого у нас в Страшево один мужик, который после службы в царской армии матерно ругался, но его никто и за человека не считал. А самым черным ругательством считалось пожелание лихорадки: «Трасца на цябе».



Понаехал из восточных областей административный народец, который ни уха, ни рыла в здешних условиях. Пытались новые начальнички учить наших людей, «загонять железной рукой в счастье». Но нельзя насиловать целый край!

Западный белорус свободолюбив по натуре, в нем сильны демократические традиции. Мы отрицательно отзываемся о режиме санации, о периоде, когда Западная Белоруссия была под панской Польшей. И это правильно. Но было тогда и другое: арестуют человека по политическим мотивам — назавтра об этом статьи во всех газетах. Причем пишут с разных позиций. Судят — печатаются репортажи из зала суда. Когда судили Сергея Притыцкого, то по всей Польше прошли демонстрации протеста.

Могло ли подобное быть после сентября тридцать девятого? Из моей деревни Страшево вывезли вместе с семьей секретаря ячейки КСМЗБ Сергея Лебединского — так и пропал. Арестовали с семьей друга-комсомольца Шурку Антончика — тоже с концами. Не их ли кости лежат в Куропатах? Случись такие аресты при польской власти — вся деревня взбунтовалась бы. А тут молчок. За что боролись, на то и… — завершил многоточием свой рассказ Алексей Карпюк.



Карикатура из западной печати (1939 г.): — Любопытно, сколько продлится этот медовый месяц?..
Мысли по поводу событий сентября 1939 года возникают следующие.

Вот представим ситуацию: ваш сосед по общему дому, с которым вы то приятельствуете, то ссоритесь, однажды присвоил часть вашей площади с имуществом. Вы в тот момент отстоять свои права были не в силах, и оставили спор до иных времен.

А в «иные» времена случилось так, что на соседа напал кровавый бандит с улицы. Ограбил и тяжко ранил — почти смертельно. И тогда вы, пользуясь моментом, тоже нападаете. Бьете в спину почти уже и так бездыханного соседа и забираете свое имущество.

Справедливость восторжествовала? Формально, может быть, так. А все же, если по-людски оценить, то напоминает это мародерство…

Насколько нравственным было в 1939 году возвращать свое в такой ситуации и таким методом? Увы, груз моральной ответственности за случившееся лежит на нас по сей день. Хотя можно и упростить понимание ситуации: Беларусь оказалась бедной родственницей на богатой «свадьбе» Сталина и Гитлера, нас демагогически использовали как прикрытие.

Сергей КРАПИВИН, "Экспресс НОВОСТИ" — специально для "Белорусских новостей"

Сентябрь 1939 года. Красная Армия входит в Западную Белоруссию. Фото ТАСС


19 сентября 1939 года, город Молодечно. Старая крестьянка приветствует бойцов Красной Армии. Фото ТАСС


Сморгонь, 2 ноября 1939 г. «На митинге, посвященном воссоединению Западной Белоруссии с СССР». Фото ТАСС


Народное собрание Западной Белоруссии 28-30 октября 1939 г. в Белостоке. Фото ТАСС




Карикатура из западной печати (1939 г.): — Любопытно, сколько продлится этот медовый месяц?..


Источник: http://naviny.by/rubrics/politic/2008/09/17/ic_articles_112_159030/
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:13    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

Попалась в руки книга "Память" Миорского района.

Так это выглядело с советской стороны:
У тую вераснёўскую ноч.

Верасень 1939 года. Залатая восень. Гэты цёплы дзень у мястэчку Луначарскае быў напоўнены звычайнымі паўсядзённымі клопатамі. Жанчыны шчыравалі ў агародах, збіраючы восеньскія дары прыроды. Каля новага мураванага будынка сельскага магазіна калгаснікі абмяркоўвалі вынікі фінскай вайны, якая толькі нядаўна закончылася. Цэнтрам усеагульнай увагі мястэчка стаў дэмабілізаваны з фінскага фронту лейтэнант запасу з ордэнам Чырвонага Сцяга на гімнасцёрцы. Вучняў падлеткаў зачароўваў бляск ордэнскай эмалі. А мужчын захапляў расказ аб зімовым штурме ўмацаванай лініі Манергейма, фінскіх снайперах, незамярзаючых балотах. Кожнаму — сваё. Калгасніцы ў яркіх сарафанах абмяркоўвалі дэфіцыт паркалёвых тканін і планавалі «налёт» на гарадскія магазіны пасля атрымання разліку па працаднях у калгасе.
Стометровая пагранічная паласа жыла сваім размераным жыццём. Па вуліцы праскакаў верхавы пагранічны раз' езд у зялёных фуражках і накіраваўся ў бок лесу на правым беразе Заходняй Дзвіны. Прайшоў у «сакрэты» першы атрад пагранічнікаў. На дазорнай вышцы Луначарскай пагранзаставы хадзіў вартавы назіральнік, часам прыкладваючы да вачэй бінокль, і тады ярка ўспыхвалі два сонечныя зайчыкі ў акулярах.
Піянеры школьнікі, папрасіўшы дазволу ў каменданта пагранзаставы, лавілі вудамі рыбу ў адведзенай для гэтага зоне i, памятаючы заклік аб уважлівасці, марачы затрымаць хаця б аднаго «дыверсанта», углядаліся ў супрацьлеглы бераг, дзе ў польскім горадзе Дзісна кіпела сваё, невядомае жыццё. На лодках каталіся ўздоўж берага прыбраныя «буржуі гімназість» з «панскімі» дочками. У парку на паўвостраве, сярод бяроз, іграў духавы аркестр і круціліся каруселі з моладдзю. Але гэта быў іншы, чужы свет, незнаемы і загадкавы.
А ў мястэчку шумеў млын, бухаў выхлапамі дызель і шумна, паспешліва грызла сталёвымі зубамі бярвенні піла рама.
Нішто не парушала ўстаноўленага парадку. Дзень заканчваўся. Хутка наступіла цёмная вераснёўская ціхая ноч, поўная напружанай пагранічнай цішыні, дзе за кожным вуглом і кустом мроіцца парушальнік граніцы. Мястэчка заснула.
У час ночы ў доме ўчастковага інспектара, лейтэнанта міліцыі, раздаўся ціхі стук у акно. Гэта ў пагранічнай зоне справа звычайная. То чарговая праверка пашпартнага рэжыму, то парушэнне кантрольнай паласы і праследаванне парушальніка — без гэтага рэдка якая ноч абыходзілася. Апрануўшыся, участковы паспяшаўся да дзвярэй У двары стаяла група незнаемых ваенных і начальнік пагранзаставы. Папрасілі дазволу зайсці ў хату і не запальваць лямпу, пакуль не завесяць вокны. А на вуліцы чуўся глухі шум натоўпу, колаў, і гэты трывожны гул напаўняў спячае мястэчка.
Калі завесілі вокны і запалілі вісячую лямпу-дваццацілінейку, на круглым стале расклалі палявыя ваенныя карты, а ўчастковага папрасілі абысці жыхароў і папярэдзіць, каб да раніцы ніхто не выходзіў з дому і не запальваў святло.
Пачаў дзейнічаць Луначарскі ваенны Савет. А на вуліцы паранейшаму чуўся шум праходзячых войск. Ва ўсіх жыхароў сон як рукой зняло. Усе насцярожана прыслухоўваліся і чакалі гукаў стральбы і шуму бою.
Набліжалася раніца. Але на здзіўленне усё аказалася простым і будзённым. Жаўнеры польскай стражніцы ў бой не ўступілі, і ўсё закончылася мірным шляхам. У Луначарскай школе адмянілі заняткі і падрыхтавалі памяшканне пад ваенны палявы шпіталь. Раніцай даведаліся, што знайшоўся ў Дзісне адзін гімназіст фанатык, які залез на званіцу і пачаў страляць, але яго хутка знялі. А ў школу паступіў адзін ранены польскі памешчык, які на аўтамабілі кінуўся ўцякаць ад бальшавікоў у Вільню, але недалёка ад Дзісны трапіў у аўтааварыю.
Праз дзень была ўстаноўлена паромная пераправа, і ў горад пачалі рухацца абозы з савецкімі і партыйнымі работнікамі, арганізоўваць у Дзісне павятовую савецкую ўладу. А войска пайшло далей на Беласток. 3 Дзісенскага павета пацягнуліся на станцыю Боркавічы абозы з пастаўкамі хлеба. Па прапусках.
Пачалося фарміраванне мясцовых кадраў і мясцовай савецкай інтэлігенцыі. Але поўнай ідыліі не было. Ішла нябачная барацьба ідэй. I не без ахвяр.

Э. Ц. Мароз «Сцяг працы» 16 верасня 1989 г.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:14    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

« Ответ #2 : Декабря 13, 2008, 10:54:45 »

А так с "панской":
Прыход Саветаў.

3 дзённіка I. А. Лапіцкага
43 успамінаў аб мінулым.
8 гадоў жыцця маёй сям'і (1939—1946)

Восенню 1938 г. я захварэў і пакінуў работу сакратара гміны. Мне была вызначана пенсія ў 178 злотых, і мы ўсёй сям'ёй перасяліліся з Мікалаёва ў Дзісну на вуліцу Замянскую, дзе заарандавалі домік над самай Дзвіной. Мелі прасторную залу, спальню і кухню за 15 злотых...
На захадзе разгаралася вайна. Гітлераўскія полчышчы з маланкавай хуткасцю наступалі на Польшчу, якая знаходзілася напярэдадні поўнага разгрому. У Дзісне панавалі паніка і неспакой. Улады выдалі шэраг надзвычайных распараджэнняў аб здачы насельніцтвам усёй без выключэння броі, аб зацямненні на ноч вокнаў у дамах, размешчаных уздоўж дзяржаўнай граніцы. У народзе гаварылі, што польская разведка нібыта выявіла выпадак светлавой сігналізацыі за Дзвіну з дома на набярэжнай.
Штодзённа адпраўляліся на фронт усё новыя і новыя партыі з салдат запасу. Большая частка пагранічнікаў была адаслана на фронт. Скарачаўся камандны састаў. Многія каменданты «стражніц» заменены афіцэрамі запасу. Камендантам дзісенскай «стражніцы» быў назначаны Герговіч — настаўнік гімназіі. Аб тым, што прыйдуць бальшавікі, не гаварылі. Погляды ўсіх былі скіраваны на Захад.

19 верасня 1939 г. была нядзеля.
У нас госці, гулялі ў прэферанс, леглі спаць позна. Не паспелі заснуць, як у акно пастукалі. Жонка ўстала і пры адкрыла занавеску. У двары, прыгнуўшыся і прыхіліўшыся да сцяны, стаялі салдаты з вінтоўкамі. Жонка адскочылаад акна і, спужаўшыся, стаілася. «Можа, гэта нямецкі дэсант?» — пытаецца ў мяне. Супакоіўшыся крышку, яна падышла да дзвярэй і спытала: «Хто там?»
«Свой, откройте»,—пачуўся ледзь чутны адказ.
«Не адчыню!» —і жонка хутка скіравалася ў пакой.
У цемры наскочыла на крэсла і нарабіла такога грукату, які быў чутны нават на вуліцы. Калі яшчэ раз жонка прыадкрыла занавеску, заўважыла, як салдаты, крадучыся адзін за другім, выходзілі са двара.
Наступіла мёртвая цішыня, хвіліны чакання нечага невядомага і жахлівага.
Хвілін праз пяць чачулася кулямётная чарга — адна, потым яшчэ, яшчэ. Мы паляглі на падлогу. За кулямётнай стральбой пачуліся больш аддаленыя ўзрывы гранат, вінтовачныя стрэлы. Хутка стральба спынілася. Супраціўленне палякаў было слабое. Большасць пагранічнікаў і паліцыянтаў здалася савецкім войскам, астатнія разбегліся.
Больш чэсна абараняўся камендант пагранічнікаў Герговіч. Ён з кулямётам схаваўся ў ксяндзовым садзе паміж мурамі і нейкі час адстрэльваўся, пакуль не быў цяжка паранены. Польскія афіцэры запасу Арцішэўскі і Юшкевіч, якія спяшаліся яму на дапамогу, забіты пры спробе перабегчы вуліцу.

Днём адбылася дэманстрацыя працоўных горада, якія з чырвонымі сцягамі і аркестрам прайшлі і па нашай вуліцы. У той жа дзень да нас заходзілі салдаты, якія ноччу стукалі ў акно. Гаварылі, што хацелі даведацца, дзе знаходзіцца польская паліцыя, але, пачуўшы грукат, паспяшаліся адысці, бо баяліся быць абстралянымі.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:15    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov
« Ответ #3 : Декабря 13, 2008, 10:57:58 »

3 успамінаў Генадзя Паўлавіча Дзямешкі

3 70 гадоў майго жыцця мне больш за ўсё помніцца год 1939. Гэта — апошні год жыцця ў капіталістычным свеце. У гэтым годзе, 17 верасня, адкрылася новае жыццё, калі я разам з усімі беларусамі Заходняй Беларусі зрабіў крок у свет сацыялізму. Гэты дзень быў такі радасны і жаданы, што неяк сцішыў боль жудасных дзён у Глыбоцкай дэфензіве, калі мне прыйшлося перанесці катаванні, дзе прайшоў шлях да расстрэлу, чуў душараздзіраючыя крыкі людзей. Але гэта было потым. А ў канцы снежнай зімы 1931 г. трынаццацігадовым хлопчыкам мяне адвез лі за 30 кіламетраў ад бацькоўскага дома ў в. Коськаўцы, аддалі ў пастушкі да гаспадара Пятра Чургеля. У яго доме ўпершыню ўзяў у рукі кніжкі на беларускай і рускай мовах. У школе нас вучылі толькі па польску. Самае вялікае ўражанне ў той час у мяне засталося ад чытання сатырычнага беларускага часопіса «Янка-Маланка». Неяк у адным з нумароў я прачытаў радкі: «Пётр I прасек акно ў Еўропу, а Кузьма Крук у навуку». Дзіўна і прыемна было сустрэць прозвішча знаёмага чалавека на старонках часопіса. Кузьма Юльянавіч Крук быў маім земляком. Ведаў я, што вучыўся ён у Віленскім універсітэце, што гады тры ці чатыры перад гэтым у час выбараў у польскі сейм за яго, як за свайго кандидата, галасавалі ўсе беднякі нашай акругі. Аб гэтым тады многа было гаворкі ў доме майго бацькі. Ды хіба пройдзе кандыдат беднякоў, калі ў выбарчай камісіі сядзелі паны, шляхта?
У 1933 — 1934 гг. я працаваў ужо ў новага гаспадара Івана Лаўрыновіча ў в. Карандышы, цяпер гэта Узмёнскі сельсавет Міёрскага раёна. Ён таксама быў пісьменным чалавекам, выпісваў беларускую газету «Шлях моладзі».
Я з захапленнем чытаў кожны яе нумар. Так нарадзілася ў мяне мара аб вучобе. Прага пазнаць як мага больш праз друкаванае слова. Але гады ішлі, а магчымасці вучыцца па сапраўднаму не было. Заставалася адно — больш чытаць. У школьнай бібліятэцы ў Галінове былі кнігі Адама Міцкевіча, Генрыха Сянкевіча, іншых польскіх аўтараў. Я іх хутка прачытаў. А што далей?
Міжволі задумваўся над сваім лёсам. У 1937 г. у в. Масцішча вярнуўся Пётр Лаўручонак. Ён вучыўся ў Віленскай беларускай гімназіі, якую нечакана закрылі, і хлопцу давялося думаць аб нейкім заробку, каб не сядзець на шыі ў бацькоў. Пётр уладкаваўся прадаўцом у кааператыўны магазін в. Галінова. Мы пазнаёміліся і пасябравалі. Ад яго я атрымліваў падручнікі, сам пачаў выпісваць газету «Шлях моладзі». Памятаю, там змяшчаліся вершы Міхася Машары і Яўгена Скурко (Максіма Танка). Аднойчы вечарам Пётр даў мне статут УЛКСМ (адкуль ён яго ўзяў, не сказаў), прапанаваў стварыць сваю маладзёжную арганізацыю. Я яго думку падтрымаў. Хутка да нас далучыўся Аркадзь Дзямешка, мой сусед. Нас было ўжо трое, і настаў час дзейнічаць. Першае, што мы зрабілі —распаўсюдзілі антырэлігійны верш «Хлерка», напісаны мной паводле сапраўднага здарэння ў касцёле. Зайшоўшы туды, праваслаўны Хлерка заснуў і, не заўважаны арганістам, быў зачынены ў касцёле пасля вячэрняй службы. У вершы апісваўся сон Хлеркі які быццам бы трапіў у рай, дзе святыя і сам гасподзь Бог сустрэлі яго няветліва. Але горш за ўсё, што тут жа быў і ксёндз Бародзіч, які не даваў жыцця праваслаўнаму люду, імкнучыся схіліць усіх да каталіцкай царквы:
А! Ты ў рай ідэеш, саколік!
Ты ж, напэўна, не католік?
Што маўчыш? Няма гаворкі? -
Запытаўся ксёндз у Хлёркі.

— Я лічу, што бог адзіны,
Чым я перад ім павінны?
А ў раю ўсе тут раўны,
Хто як можа, бога славіць:
Так пытанне Хлерка ставіць.

Ксёндз Бародзіч тут як гаркне —
Прзч адсюль ты, недавярак!
Вшысцы свенце, памагайце,
Хама з раю выганяйце!...

Распаўсюдзілі мы верш ананімна, бо ў той час аўтару не паздаровілася б за такое вальнадумства. А тым часам «Хлерку» дэкламавалі на вечарынках, перапісвалі ад рукі, і ён пайшоў гуляць па вёсках.
Аб побыце нашым і бедах вяскоўцаў я напісаў карэспандэнцыю ў газету «Шлях моладзі», падпісаўшыся псеўда німам «Дзя-шка». На маё здзіўленне, вельмі хутка прыйшоў нумар з гэтым допісам. Тады я даслаў пісьмо ў рэдакцыю. Але газета больш не выходзіла, напэўна, была забаронена. 3 восені 1937 г. і да канца года я мала сустракаўся з сябрамі, бо пайшоў у наймы да Рыгора Яйсона, скнары і міраеда. Толькі вясной 1938 г. нашы сустрэчы з Пятром і Аркадзем сталі болын частымі. Аркадзь усю зіму хадзіў па вёсках, зарабляючы на жыццё кравецкай справай. Ён прынёс нам некалькі нумароў газеты «Правда». Рашылі мы адзначыць першамайскае свята. Пачалі меркаваць, як зрабіць. Пётр прапанаваў вывесіць чырвоны сцяг на маяку ў в. Гагаліншчына. Мы дамовіліся, што Аркадзь дастане чырвонай матэрыі, Пётр намалюе на сцягу савецкую сімволіку. Мне трэба непрыкметна напярэдадні свята вывесіць яго на самай вяршыні маяка. Як вырашылі, так і зрабілі. Раніцай вестка аб гэтым абляцела ўсю ваколіцу. 3 Глыбоцкай дэфензівы на матацыкле прыехалі жандары. Забралі на допыт Сяргея Протаса з в. Таранды. А сцяг не маглі зняць, пакуль не знайшоўся добраахвотнік з пагранічнай заставы, якая размяшчалася ў в. Алешчанцы.
Пасля гэтага выпадку Аркадзь адчуў, што за ім сочаць. Аднойчы ён прыйшоў на сустрэчу ўсхваляваны, расказаў, што выклікалі на допыт у Дзісенскую паліцыю. Пакуль што адпусцілі. На наступны раз ён аб'явіў, што рашыў перабрацца праз мяжу ў СССР. Мы з Пятром яго думку падтрымалі. Гэта было летам 1938 г. Мы прасілі яго расказаць савецкім органам аб нашай падпольнай арганізацыі. Як ён пераходзіў граніцу, як склаўся далейшы лес нашага таварыша Аркадзя Рыгоравіча Дзямешкі, невядома. Ведаючы цяпер аб масавых рэпрэ сіях, можна меркаваць, што трагічна. Гэты год запомніўся яшчэ адным выпадкам. Восенню мяне выклікалі ў Дзісну на прызыўную камісію. Ля стала, дзе запаўняліся карткі, адзін з членаў камісіі, маёр, спытаў аб маёй нацыянальнасці. Я назваўся беларусам, хоць мае папярэднікі ўсе запісваліся палякамі. Мае словы разгневалі членаў камісіі. Але я стаяў на сваім. Толькі ўвечары аформілі дакументы. Усіх выстраілі на вуліцы і маёр пры ўсіх паабяцаў «загнаць» мяне ў турму як камуніста. 3 уходам Аркадзя Дзямешкі мы страцілі многае. Ён трымаў сувязь з падполлем у Дзісне. 3 кім, мы не ведалі, гэтага патрабавалі правілы канспірацыі. Наогул, імкнучыся пашыраць свой уплыў на вясковую моладзь, кожны з нас дзейнічаў самастойна. Так было больш надзейна. Я прыцягнуў на наш бок Мікалая Дзямешку, Уладзіміра Дыдку, Канстанціна Протаса, Мікалая Місніка. Дзяўчат мы не прымалі ў свае кола, ведаючы, што ў любы час можам падвергнуцца рэпрэсіям.
Хоць сабрацца нам усім было не проста, усё ж мы сустракаліся, выкарыстоўвалі любую магчымасць паагітаваць. Пётр зрабіў сваімі рукамі дэтэктарны радыёпрыёмнік. Кузьма Крук, які да гэтага часу вярнуўся з Вільні ў родныя мясціны, падтрымліваў добрыя адносіны з намі, даваў тое сёе з літаратуры. Відаць, нашы справы не засталіся не заўважанымі паліцыяй. А тут яшчэ вайна пачалася, да такіх, як мы, паставіліся больш строга. 8 верасня 1939 г. мяне і Пятра забралі, даставілі ў Мікалаёўскі пастарунак, дзе пратрымалі трое сутак, адкуль перавезлі ў Глыбокае. Там у дэфензіве нас адразу разлучылі. Мяне павялі на допыт. У ярка асветленым пакоі сядзелі двое следчых. Адзін трымаў у руцэ гумавую дубінку. Мне загадалі разуцца. Спачатку пыталі пра сцяг на маяку, пра саўдзельнікаў. Потым сталі біць. Я страціў прытомнасць. Калі прыходзіў у сябе, зноў пачыналіся катаванні. Не ведаю, колькі часу гэта цягнулася, здаецца, бясконца. Потым пачуў каманду: «Вывесці і расстраляць!» У калідоры мяне паставілі да сцяны, страху не было, бо смерць здавалася выратаваннем ад болю. Але выстралаў я не дачакаўся, відаць, гэта была толькі інсцэніроўка расстрэлу. Мяне штурхнулі ў плечы І павялі да дзвярэй. Апынуўся ў цесным пакойчыку, зваліўся на падлогу. Прыйшло забыццё. Ачуняў ад святла, зразумеў, што пачаўся новы дзень. Да вечара мяне не выклікалі, падумалася, што доказаў паны следчыя не маюць, інакш не пакінулі б мяне ў пакоі. Дакараў сябе, што не збег па дарозе ў Мікалаёва.
Наступіўшая ноч была не меншым выпрабаваннем, чым допыт напярэдадні. Блізка ад майго пакою катавалі жанчыну, яе крыкі былі страшнейшымі за ўласныя мукі. Потым пачуўся мужчынскі голас. Я чакаў, што наступным выведуць мяне. Толькі раніцай зазвінелі ключы ў дзвярах, перавялі ў іншы будынак, у агульную камеру, дзе было з дзесятак хлопцаў. Усе маўчалі, відаць, кожны прайшоў праз допыт. У гэты ж дзень мяне выпусцілі з на казам з'явіцца ў свой пастарунак у в. Мікалаёва. Вызвалілі і Пятра. Мы з ім сустрэліся ўжо на вуліцы Глыбокага.
I вось мы дома, радуюцца гэтаму родныя. Але сапраўдная радасць прыйшла наступнай раніцай 17 верасня, калі мы з бацькам убачылі ля нашай хаты асадніка Валенскага. Ён, зняўшы шап ку, ветліва прывітаўся і сказаў нам: «Прыйшлі бальшавікі». Ад такой навіны я не мог усядзець дома. Папрасіў веласіпед у брата і паехаў да Пятра ў Масцішча. А ўжо разам з ім рушылі па дарозе Міёры — Дзісна. I тут убачылі кавалерыстаў з чырвонымі зоркамі на шапках — нашых вызваліцеляў... Запомніўся яркі сонечны дзень, радасны святочны настрой, узрушанасць і прыўзнятасць, якія панавалі ў Дзісне. Каля пажарнай быў мітынг — з аўтамашыны, як з трыбуны, выступаў афіцэр. Вакол машыны натоўп людзей. Калі прамова была закончана, папрасілі ў афіцэра газеты і пацікавіліся, ці можна нам перабрацца на той бок Дзвіны ў пасёлак Луначарскае, у Савецкую Беларусь, бо вельмі хацелася пагутарыць са сваімі братамі беларусамі. Ён адка заў, што цяпер ужо можна, бо граніцы няма.
Дамоў мы вярнуліся надвячоркам. У хаце сабралася поўна народу, і яшчэ доўга я ім расказваў пра тое, што ўбачыў, пачуў у Дзісне, Луначарскім, а потым чытаў газеты. Так скончыўся гэты першы дзень жыцця без улады капіталістаў. Першую ноч я спаў спакойна, упэўнены ў тым, што не з'явяцца за мной узброеныя панскія прыслужнікі.
На наступны дзень мы з Пятром збіралі зброю ў былых польскіх прыслужнікаў — асаднікаў, каб здаць яе новай уладзе. Зброя была дастаўлена ў аддзел міліцыі.
На нашай зямлі ўстанаўлівалася новая ўлада, адкрываліся школы, паштовыя аддзяленні. Гучалі беларускія і рускія песні. Потым Пётр стаў настаўнічаць, я быў выбраны сакратаром Ліпацінскага сельскага Савета. Школу, клуб, сельсавет размясцілі ў будынку былога памешчыка Каранеўскага ў в. Дрыгучы.
Хутка я атрымаў камсамольскі білет, з якім і пайшоў служыць у Чырвоную Армію.

Если кому-нибудь интересно - могу ещё материал выложить.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:15    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

« Ответ #4 : Декабря 16, 2008, 09:38:40 »

ПАЛІТЫЧНЫЯ РЭПРЭСІІ

Складаныя абставіны былі на Беларусі ў 30 я гады. 3 аднаго боку —упартая, самаадданая праца па наладжванні новага жыцця, пераўтварэнні краіны, з другога — трагічны лёс несправядліва абвінавачаных людзей. Вядомы тэзіс Сталіна аб абвастрэнні класавай барацьбы памеры руху да сацыялізму стварыў атмасферу падазронасці, неабгрунтаваных рэпрэсій. 1937 год увайшоў у нашу гісторыю як год «вялікага тэрору». Менавіта ў 1937 — 1938 гг. была знішчана наибольшая колькасць людзей. У Міёрскім раёне ўсё пачалося пазней, у 1939 г., пасля ўз'яднання Заходняй і Усходняй Беларусі. Большасць ахвяр палітычных рэпрэсій былі пакараны паводле рашэнняў пазасудовых органаў («двоек», «троек», асобных нарад калегій АДПУ, НКУС, МУС і інш.).
Палітычныя рэпрэсіі, якія пракаціліся па Міёршчыне і Дзісеншчыне ў 40 — 50 я гады, на доўгія гады ўсялілі ў свядомасць жыхароў страх і недавер'е. Людзі вырошчвалі хлеб, гадавалі дзяцей, займаліся мірнай стваральнай працай і раптам станавіліся «ворагамі народа», страчвалі свабоду, часта і жыццё. Якія толькі абвінавачванні не прыпісваліся ім: і ўдзельнікі антысавецкіх дыверсій на тэрарыстычных, контррэвалюцыйных арганізацый, і агенты замежных разведак, яны прыцягваліся да адказнасці за антысавецкую прапаганду, распаўсюджванне контррэвалюцыйных чутак, агітацыю супраць калгасаў, шкодніцтва, як члены сям'і «ворага народа» і інш.
Не проста было тады разабрацца ў тым, што адбывалася. Многія верылі, што быццам сярод нас жывуць «ворагі народа», падтрымлівалі органы НКУС, якія вялі «непрымірымую» барацьбу з імі. I толькі праз гады даведаліся мы праўду аб тых, хто без усякай прычыны загінуў у засценках НКУС, у турмах і лагерах.
Тысячы сялян раёна былі рэпрэсіраваны ў адміністрацыйным парадку (раскулачаны) і высланы на поўнач, на Урал, у Сібір.
Многія з рэпрэсіраваных былі рэабілітаваны яшчэ ў 1950 —1960 я гады, іншыя пазней. Людзям вяртаюцца іх чэсныя імёны. У працэсе работы над кнігай «Памяць» сталі вядомы прозвішчы рэабілітаваных, якія прыводзяцца ніжэй.

Яны загінулі ў Катыні

Сярод нашых землякоў, рэпрэсіраваных пад час таталітарнага рэжыму, сваю долю забраў і крывавы «катыньскі канвеер». Пакуль упамінаўся толькі Зыгмунд Герговіч — прафесар Дзісенскай гімназіі і камендант горада. Праводзіліся арышты па сацыяльнай прыкмеце («буржуяў»), паліцэйскіх, афіцэраў, асаднікаў, прадстаўнікоў контррэвалюцыйных партый.
Сярод расстраляных у катыньскім лесе ля Казельска пасля эксгумацыі былі выяўлены астанкі нашых землякоў.
Гэта Тадэвуш Цэшэўскі, нарадзіўся ў 1914 г., падпаручнік, сын уладальніка невялікага маёнтка ў Біруках.
Яраслаў Дабашынскі, таксама падпаручнік, год нараджэння 1899, інжынер сельскай гаспадаркі ў Дзісенскім павеце.
Апошні з вядомых — Адам Дамалеўскі, паручнік корпуса аховы пагранічча з Дзісны.

(Зыгмунд Герговіч — «пулемётчик» из предыдущих статей)

Трагедыя ў Лясной

Маёнтак Лясная ў гістарычных крыніцах вядомы з XVIII ст. Тут у 1798 г. нарадзіўся наш вядомы зямляк, удзельнік паўстання 1831 г. начальнік артылерыі паўстанцкага войска ў Дзісенскім павеце Мікалай Клёт. Але пасля першай сусветнай вайны сляды апошніх яго ўладальнікаў губляюцца і маёнтак перадаецца дзяржаве.
На пачатку 20-х гадоў швагерцы былых арандатараў Э. Набэльскай і сям'і Мікалая Янушкевіча, якія пражывалі ў маёнтку, польскія ўлады выдзелілі ў суседнім засценку Важа па 7 гектараў зямлі. 3 угоддзяў маёнтка невялікую частку купілі сяляне в. Канцыполле, а асноўныя абшары былі падзелены на дзевяць асад.
Неўзабаве пачалі прыязджаць перася ленцы-асаднікі. Пераважна гэта былі маладыя людзі невялікага дастатку. Той сёй прыязджаў са сваякамі, многія потым пабралі шлюб з мясцовымі дзяўчатамі. Паступова павялічваліся сем'і, нараджаліся дзеці. У многіх асаднікаў, хоць і не ва ўсіх, гаспадаркі хутка буйнелі. Цурчала тут адвечнае сялянскае жыццё са сваімі турботамі, радасцямі і журбой.
Нямногае вядома пра тыя сем'і. Дбайнай апрацоўкай зямлі вызначалася гаспадарка Яна Гогача. Яго жонка Анэля была з роду Вярцінскіх з в. Фралоўшчына.
Леанард Савіцкі родам з Лінкаўшчыны. Застаўся ўдаўцом з чатырма дзецьмі. Напярэдадні другой сусветнай вайны зноў ажаніўся, узяўшы з-пад Шаркоўшчыны дзяўчыну па прозвішчы Куяловіч.
Станіслаў Іскра прыехаў з Седліц. Меў жонку і чацвёра дзяцей.
Уладзіслаў Агрызка з жонкай нейкі час мелі ў Пераброддзі краму, а ў Лясной арганізавалі кааператыўную малатарню.
Кавалер ордэна «Віртуці мілітары» —адной з найвышэйшых ваенных узнагарод Рэчы Паспалітай — Юльян Кавальскі меў з жонкай дваіх дачок.
Томаш Бадыла ўзяў жонку з Юндзялова, меў двое дзяцей. Жыў з братам Іпалітам і сястрой Франяй.
Невядомыя імёны Козела, які жыў з жонкай і дзецьмі, і Бартмана, што жыў з братам і трымаў жонку з-пад Глыбокага.
3 Познаньскага ваяводства прыехаў Мазуркевіч з жонкай. Займаўся выключна жывёлагадоўляй, якую вёў узорна.
Для жыхароў Лясной верасень 1939 г. стаў чорным. Па даносе першым быў арыштаваны Томаш Бадыла. Тады такім чынам часта зводзілі асабістыя рахункі. А яшчэ страх мацаваў новую ўладу. Лёс Томаша невядомы.
9 студзеня 1940 г. было звычайным днём, нішто не пагражала бядой. Вяскоўцы займаліся сваімі справамі і, як звычайна, рана леглі спаць. Але ноччу, ужо пад раніцу, у вокны хат загрукалі. Міліцыянеры ў суправаджэнні праваднікоў –«актывістаў» з Перабродскай воласці пачалі ўдакладняць спісы жыхароў і склад сем'яў, звяраць прозвішчы. Потым загадалі хутка збірацца, браць з сабой толькі самае неабходнае і грузіцца ў падагнаныя сані. Усчалася паніка. Перапужаныя і разгубленыя людзі ў спешцы хапалі то адно, то другое, часам зусім непатрэбнае. Адусюль чуліся плач жанчын і дзяцей, рыканне жывёлы, камандныя крыкі НКУСаўцаў. Бязладныя зборы пад рулямі вінтовак хуткімі не атрымліваліся. Толькі пад вечар абоз з некалькіх саней, ноўных людзей і небагатага сялянскага скарбу, акружаны канваірамі, дабраўся ў Волкаўшчыну. Мясцовыя сяляне імкнуліся нешта перадаць гаротнікам у далёкую дарогу. Але іх адганялі змрочныя фігуры ў доўгіх шынялях з вінтоўкамі наперавес.
Наперадзе абоз чакаў паўстанак Купчалёва, таварныя вагоны і доўгі шлях у Сібір. Там некаторыя жыхары Лясной засталіся назаўсёды. Каму пашчасціла перажыць усё, не варочаліся ў нашы мясціны. Толькі Ян Гогач пасля вайны наведаў родных сваей жонкі. Астатнія шукалі спакайнейшае і больш заможнае жыццё ў Польшчы.
Колькі ў той дзень было рэпрэсіравана толькі ў гэтай невялікай вёсачцы, дакладна невядома. Крыху больш трыццаці чалавек. Але ў той дзень былі яшчэ тры ахвяры. У леснічоўцы ля Масцішча былі схоплены ляснічы Казімір Залескі, яго жонка настаўніца Гелена з маленькім дзіцём. Яны пайшлі па шляху пакут разам з жыхарамі Лясной. Праз нейкі час ад Гелены да знаёмых прыйшоў ліст. У ім паведамлялася, што дзіця ў дарозе памерла і яго на хаду поезда проста выкінулі ў снег.
Рэпрэсій пазбегла сям'я Бертмана, якая яшчэ да 1939 г. памяняла месца жыхарства, і жонка Леанарда Сівіцкага - яе не паспелі занесці ў «чорньи» спіс.
...Пагорачкі і лагчыны, уздоўж недалёкага лесу няспешна струменіць ручай, дзе-нідзе купкамі ўзвышаюцца пасярод палёў і лугоў хмызнякі, віецца між імі палявая дарога. Дзве хаткі, у якіх па-куль цепліцца жыццё, рэшткі амаль разбуранай аборы, ставок ды адзічэлыя сады нагадваюць аб тым, што тут некалі буяла жыццё.

«Варфаламееўскія ночы»

3 успамінаў Лапіцкага

...Зіма 1940 г. была перыядам страху і няўпэўненасці ў заўтрашнім дні для многіх. Вывозіліся ў Казахстан і некуды на Поўнач сем'і памешчыкаў, паліцаяў, асаднікаў, служачых і польскіх актывістаў. Вывазы рабіліся ноччу. Beчарам зганялі ў Дзісну падводы, ноччу міліцыя раз'язджалася ў розныя бакі са спісамі сем'яў, якія належаць вывазу. Ніхто не мог ведаць, на каго выпадзе гэтае страшнае жэрабя, пакуль ноччу не пастукаюць яму ў дзверы і не дадуць каманду «Собирайтесь!» На ліквідацыю гаспадаркі і падрыхтоўку да ад'езду даваліся 2 — 3 гадзіны.
Давялося і нам перажыць шмат страху і быць відавочцамі жахлівых выпадкаў. Я ж таксама працаваў сакратаром гміны. Асабліва мне запомнілася адна «варфаламееўская ноч». Вечарам пайшла па гораду чутка, што сабралася шмат падвод, будзе масавы вываз. Можна ўявіць, з якім настроем, з якой трывогай мы сустракалі гэтую ноч. Святло патушылі, але ніхто не думаў задрамаць Чакалі стуку ў дзверы. I вось застукалі. Усе паўскоквалі з ложкаў. Жонка адчыніла дзверы. У пакой увайшлі два міліцыянеры і адзін у цывільным адзенні.
- «Зажгите огонь», — сказаў адзін з увайшоўшых.
Наступіла жахлівая паўза.
- «Здесь кто живет?»
Жонка адказала. I зноў паўза.
- «А где живет жена коменданта полиции Бальцера?»
Жонка паказала на другую палову дома. Начныя наведвальнікі пайшлі, а мы доўга не маглі апамятацца і прамовіць слова. Я прыглядваюся да аслупянеўшых жонк і і дзяцей і імкнуся ўгадаць іх думкі. На тварах дзяцей прыкметна горкая усмешка, схаваная радасць. Радуемся ўсе мы, што яшчэ раз страшнае жэрабя не выбрала нас.
Жонка Бальцара днём раней гэтага «візіту» нарадзіла. Мая жонка прысутнічала пры родах у якасці акушэркі. Хворую з нованароджаным і двума дзецьмі 4 і 6 гадоў пасадзілі ў сані і павезлі ў цёмную марозную ноч. Так праходзілі ночы пад страхам вывазу на працягу ўсёй зімы, і толькі вясной мы ўздыхнулі лягчэй, бо вывазы спыніліся. Toe, што не вывезлі маю сям'ю, лічылася цудам. Некаторыя гаварылі, што выратавала маё калецтва.
Гэта няпраўда. Выратавала тое, што ні я, ні мая жонка не мелі ворагаў сярод мясцовага насельніцтва. Наадварот, мелі шмат добрых сяброў яўрэяў і беларусаў. Некаторыя з іх з прыходам савецкай улады аказаліся камуністамі і занялі кіруючыя пасады ў раённых партыйных і савецкіх органах. Калі б не гэтыя сябры (Грыцкевіч, Розет, Шульман), мне б давялося падзяліць лёс старога-калекі Садоўскага з Мікалаёва, які разам з сям'ёй быў вывезены ў Казахстан і, як расказваюць відавочцы, пакончыў самагубствам.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:16    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

« Ответ #5 : Декабря 16, 2008, 09:40:41 »

3 дзённіка I. А. Лапіцкага

У пачатку ліпеня 1941 г. першыя бежанцы прайшлі праз Дзісну. Эвакуіраваліся сем'і служачых. Неўзабаве па чаўся рух адступаючых воінскіх часцей з танкамі, артылерыяй, абозамі. Праходзілі праз горад, мост, скіроўваліся на Полацкую вуліцу. Чутны былі ўзрывы бомбаў, нямецкія бамбардзіроўшчыкі рабілі налёты на адступаючыя савецкія войскі і скапленні бежанцаў. Трэба было і нам тэрмінова перабрацца ў вёску Слабада да родных за 7 км ад Дзісны.
Не паспелі мы выехаць з горада, як з'явіліся два варожыя бамбардзіроўшчыкі. Яны праляцелі ў бок Полацка і адразу павярнулі назад, засыпалі бомбам! кварталы, пераправу праз Дзісну. Былі разбураны будынкі пошты, ваенкамата, забіта і паранена шмат людзей. На перакрыжаванні галоўных вуліц нас напаткала ноч. У паніцы і шалёным адчаі беглі людзі, не разумеючы, куды бягуць, абы ўратавацца. Навокал палымнеюць пажары, чорныя хмары дыму плывуць над зямлёй, засцілаюць неба. Наўкола забітыя, раскіданыя рэчы, перакуленыя павозкі, у сутаргах корчацца параненыя. У цяжкім маўчанні грукочуць салдацкія тачанкі, гудуць варожыя самалёты, чуюцца моцныя ўзрывы бомбаў і частыя стрэлы зенітак. У лесе ля Шарагоў нас затрымалі савецкія салдаты, якія акапаліся ўздоўж дарогі. Яны суправаджалі павозку да Пагулянкі, а там параілі ехаць хутчэй і не вельмі глядзець па баках. Відаць, баяліся нямецкага паветранага дэсанта. У Мікалаёве былі ўжо эвакуіраваны сельсавет, сельпо і пошта. Толькі начальнік пошты яшчэ заставаўся ля тэлефона.
Па бальшаку Германавічы - Дзісна адступалі савецкія войскі, якія ў абход Дзісны ад Сіцькова скіроўваліся на Дзянісава і Грыгаравічы да Дзісны, дзе перапраўляліся праз раку ўброд. Па дарозе Лужкі — Дзісна, што на правым беразе Дзісёнкі, наступалі немцы. Яны спяшаліся перарэзаць шляхі адыходу. Над адступаючымі савецкімі войскамі бесперапынна кружыліся нямецкія разведвальныя самалёты.
Неяк у Слабадзе і Мікалаёве ўзняла ся вялікая трывога. Нехта сказаў, што ў 3 кіламетрах ад Слабады, у Сіцькове, акопваюцца савецкія войскі, немцы ідуць у напрамку Мікалаёва і Слабады, чакаецца бой. Многія сем'і з гэтых вёсак паўцякалі хто куды. Мы перакачавалі ў Лугаўцы-3 да родзіча Пятра Гір геля. Да яго на хутар бесперастанку прыбягалі савецкія салдаты: адны пе ракусіць, другія — папіць вады.
Мы былі сведкамі, як над нашым хутарам на невялікай вышыні сто цяжкіх нямецкіх бамбардзіроўшчыкаў пра ляцелі ў бок Дзісны, сталі бамбіць савецкія ўмацаванні ў лесе за Дзвіной. Гаварылі, што там праходзіла «лінія Варашылава». Нам тады здавалася, што там усё разбіта ўшчэнт, але потым расказвалі: гэтая бамбёжка вялікай шкоды ўмацаванням не нанесла.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:16    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

А вот из Верхнедвинских газет:

Из газеты «Двинская правда» № 45 от 26.05.1998 г.


3 гісторыі граніцы

...I ПОМНІК УЖО НЕ БЕЗЫМЕННЫ

Паслязаўтра да помніка загінуўшым 17 верасня 1939 года дзевяці пагранічнікам беражліва будуць ускладзены жывыя кветкі.
Хочацца, каб гісторыя гэтага помніка стала вядома ўсім жыхарам г. Верхнядзвінска, асабліва моладзі.
Я — сведка падзей таго незабыўнага дня, калі загінулі героі-пагранічнікі. Іх хавалі ўсе жыхары нашага горада. Труны загінуўшых былі ўстаноўлены ў памяшканні цяперашняга гарадскога суда. Ля іх у жалобным маўчанні праходзілі жыхары райцэнтра.
Адгрымела Вялікая Айчынная вайна. Прайшлі гады. Зноў быў пабудаваны помнік гераічна загінуўшым пагранічнікам. I заўсёды ў памятныя дні да яго ўскладаліся жывыя кветкі. Але помнік заставаўся безыменным.
Краязнаўцы сярэдняй школы № 1 г. Верхнядзвінска паставілі перад сабой мэту ўстанавіць імёны загінуўшых герояў. Імі былі пасланы мноства пісьмаў у ваенныя архівы. Да пошуку падключыўся былы пагранічнік, народны суддзя В. В. Якімаў. I, нарэшце, з Цэнтральнага Архіва Пагранічных войскаў КДБ СССР прыйшоў доўгачаканы адказ. Імёны герояў-пагранічнікаў сталі вядомыя. Вось яны:

чырвонаармеец Арцеменка Якаў Спірыдонавіч, 1918.г. н., ураджэнец с. Гарадзішча Нікольскага раёна Днепрапятроўскай вобласці Украіны,
чырвонаармеец Зайцаў Канстанцін Іванавіч, 1916 г. н., ураджэнец д. Цяжына Яраслаўскай вобласці Расіі,
нам. палітрука Катляроў Мікалай Аляксеевіч, 1915 г. н., ур. с. Завадзянка Варашылаўградскай вобласці Украіны,
чырвонаармеец Аўчыннікаў Васіль Мікалаевіч, г. н. 1915, г. Рыбінск Яраслаўскай вобласці,
чырвонаармеец Обухаў-Громаў Міхаіл Аляксандравіч, 1915 г. н., г. Рыбінск,
чырвонаармеец Трафіленка Віктар Емяльянавіч, г. н. 1918, с. Капілаўка Днепрапятроўскай вобласці,
камандзір аддзялення Смірноў Аляксандр Іванавіч, г. н. 1915, г. Рыбінск,
камандзір аддзялення Ільін Мікалай Ільіч, г. н. 1918, станцыя Жора Кіраўскай чыгункі,
чырвонаармеец Марынін Іван Сяргеевіч, г. н. 1918, с. Іванаўка Тамбоўскай вобласці.

Калі сталі вядомы гэтыя імёны, краязнаўцы СШ № 1 горада разгарнулі вялікую работу па ўвекавечванню памяці герояў. Дзякуючы клопату тагачаснага старшыні Верхнядзвінскага гарадскога Савета Р. А. Урбана, была выраблена мемарыяльная дошка з імёнамі пагранічнікаў.
Навучэнцы-краязнаўцы заняліся пошукам родных і таварышаў па службе загінуўшых герояў. Былі разасланы шматлікія пісьмы ў рэдакцыі цэнтральнай газеты «Красная звезда», рэдакцыі рэспубліканскіх і раённых газет і радыёвяшчання, райваенкаматы абласцей Украіны і Расіі.
3 пісьмаў у адказ нам стала шмат вядома. Усхваляваныя родныя загінуўшых усім сэрцам дзякавалі краязнаўцаў за клопат аб блізкіх ім людзях. Да нашых пісьмаў яны нават не ведалі ні абставін гібелі, ні месца пахавання сваіх бацькоў, братоў і сыноў. Школа запрасіла родных, баявых таварышаў загінуўшых прыехаць ці прыняць удзел ва ўстанаўленні мемарыяльнай дошкі да помніка герояў.
28 мая 1987 года ў Дзень пагранічніка ў гарадскім скверы адбыўся ўрачыста-жалобны мітынг. У ім прынялі ўдзел родныя браты пагранічніка Арцеменкі Якава — Мікалай і Іван, баявыя таварышы пагранічнікаў — Бабіч Міхаіл, Кавалёў Іван, Насенка Іван, якія прыехалі з г. Марганец Украіны. У сваіх выступлен-нях яны ўсхвалявана дзякавалі верхнядзвінцаў за ўсё, што зроблена па ўвекавечванню памяці дарагіх ім людзей.
На жаль, большасць родных і блізкіх загінуўшых пагранічнікаў не змаглі прыехаць. Але яны прыслалі цёплыя пісьмы ўдзячнасці ў адрас краязнаўцаў школы. Родныя пагранічніка Трафіленкі В. Е. прыслалі яго фотаздымак. (C1.jpg)

Р. РЫЦ,
былы дырэктар СШ № 1 г. Верхнядзвінска,
ветэран Вялікай Айчыннай вайны.

Из газеты «Двинская правда» № 73 от 17.09.1999 г.

Тых дзён не гасне памяць.

Гэтыя фотаздымкі 60-гадовай даўнасці змяшчаюцца на старонках "Дзвінскай праўды" ўпершыню. Яны адлюстроўваюць падзеі тых далёкіх часоў, калі перамагла гістарычная справядлівасць і Беларусь стала адзінай дзяржавай. Адбылося гэта 17 верасня 1939 года,
Але для тагачасных жыхароў нашага горада той дзень быў адначасова днём радасці і смутку.
Бо ў час пераправы на левы бераг Дзвіны загінула група байцоў 12 пагранзаставы, што дыслацыравалася ў Дрысе. Іх было дзевяць, маладых хлопцаў, якія свята верылі ў светлыя ідэалы дабра і справядлівасці, строга выконвалі свой грамадзянскі і воінскі абавязак.
У віхуры наступных драматычных падзей зніклі архівы, ды і з памяці відавочцаў сцёрліся прозвішчы I загінуўшых пагранічнікаў.І доўгічас помнік на месцы іх пахавання ў гарадскім скверы быў безыменным.
Юныя краязнаўцы сярэдняйшюлы № 1 папрапанове яе тагачашага дырэктара, выкладчыка гісторыі і ветэрана Вялікай Айчыннай вайны Рувіма Якаўлевіча Рыца паставілі перад сабой мэту ўстанавіць імёны загінуўшых пагранічнікаў. Былі разасланы шматлікія пісьмы ў ваенныя архівы. Да пошуку падключыўся старшыня раённага суда Вячаслаў Васільевіч Якімаў, сам былы пагранічнік. I з Цэнтральнага Архіва Пагранічных войскаў КДБ СССР прыйшоў адказ. Сёння імёны тых, хто пакоіцца ў гэтай брацкай магіле, выгравіраваны на мемарыяльнай дошцы, прымацаванай да помніка.
Верхні здымак (C3.jpg) перадалі краязнаўцам з СШ № 1 браты пагранічніка Якава Арцсменкі з Украіны, які ён даслаў родным на памяцьаб службе ў пагранвойсках. Як аказалася, на вечную... Можа, яшчэ хто з яго сяброў, сфатаграфаваных на гэтым здымку, спіць побач з ім вечным сном у брацкай магіле... На жаль, цяпер тое ўстанавіць нельга.
На ніжнім здымку (C2.jpg) — момант пахавання. Ганаровы каравул пагранічнікаў... У жалобным маўчанні застылі людзі. Як застываюць тут верхнядзвінцы і сёння ў памятныя дні, вяртаючыся думкамі ў мінулае...


Лёс у нас адзін…

Быў час, калі ўздоўж Дзвіны пралягала мяжа, што дзяліла Беларусь на Усходнюю і Заходнюю. Сёння спаўняецца роўна 60 год, як гэта мяжа была скасавана назаўсёды. У нашым раёне жыве шмат так званых "западников"—беларусаў, якія раней былі грамадзянамі Польшчы. Аб падзеях тых далёкіх часоў аб сваім жыцці расказвае Яўгенія Антонауна Пішчулёнак з Верхнядзвінска.


—Я нарадзілася ў 1923 годзе ў вёсцы Хамячы, што на Міёршчыне. Гэта цяпер яна проста суседні раён, а тады была замежжам, часткай тэрыторыі Польшчы. Яшчэ і сёння мы, успамінаючы былое, гаворым: "Тое было пры Польшчы, а тое — пры Саветах ужо".
А ўвогуле незайздросны выпаў лёс. Для польскіх улад заходнія беларусы ніколі не былі сваімі, а потым, пасля ўз'яднання, доўгі час да нас насцярожана адносіліся і свае. Пры Польшчы жылі нялёгка, спадзяваліся толькі на свае мазалі.
У нас быў зямельны надзел у 8 гектараў—гэта на сям' ю з сямі чалавек. Лічыліся сераднякамі, бо забяспечвалі сябе поўнасцю. Да працьі дзяцей прьвучалі з маленства. Калі спраўлялі ўсё дома, я ў 10-12 гадоў ужо ў наймы на работу да іншых хадзіла, каб зарабіць грошай. Відаць, таму і выжылі, калі засталіся без бацькі, які загінуў у лесе пры нарыхгоўцы дроў. Я дзяўчом і касіла, і арала, усё, што трэба было па гаспадарцы,—рабіла.
Навечна ўрэзаўся ў памяць выпадак, калі мы не змаглі своечасова выплаціць падатак і ў нас паліцыянты забралі парася... У другі раз шафу з усім нашым адзеннем, ды з маім пасагам (наткана там і пашыта было ўсяго) забралі, праўда, злітаваліся, сказалі, што пад залог бяруць. Напазычала мама грошай, заплаціла падатак, — вярнулі шафу. Законы былі жорсткія. Асабліва для нас, беларусаў. Жылі ў вёсцы і палякі, дык іх спачатку калі што папярэдзяць, а з намі не цырымоніліся.
I калі ў 1939 годзе пайшлі чуткі, што да нас прыйдуць Саветы — радаваліся. Праўда, старыя бурчалі, што бязбожнікі там, мы і самі бачылі, як на сумежным баку, у Дрысенскім (Верхнедвинским) раёне, на Вялікдзень палі аралі — здзіўляліся і не разумелі, як так можна... А моладзь усё ж не магла дачакацца, калі нам свабоду прынясуць.
...Адразу пачалася калектывізацыя. Забралі ў калгас зямлю, жывёлу, гаспадарчы набытак. У нас у вёсцы багатых не было, а ў суседніх—некаторыя сем'і раскулачвалі, высылалі ў Сібір. Карацей, тут паўтарылася тое, аб чым ў Савецкай Беларусі і Расіі ўжо забыліся.
А потым лёс у нас быў адзін. I ад немцаў напакутаваліся, і на спустошанай вайной зямлі ад працы надрываліся, і разам марылі аб светлым будучым. I сёння жывём аднымі клопатамі, аднымі трывогамі. Мяжа знікла назаўсёды. I добра. Я з 1958 жыву ў Верхнядзвінску. 3 той пары і да самай пенсіі працавала швачкай у камбінаце бытавога абслугоўвання. Зараз у мяне сотка зямлі, на якой усё раблю сама, вырошчваю агародніну. Пакуль жыву — працую. І ска-жу так: для простага чалавека галоўнае — жыць у міры, мець магчымасць спакойна працаваць на роднай зямлі. А яна ў нас адна, беларуская... I няхай на ёй пануе шчасце.

Запісала Людміла АРЛОВА.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:25    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

3 "круглага стала" "ДЗВІНСКАЯ ПРАЎДА"
28 верасня 1999 г.


«Былo на Белаpуci cвяmа: У ГОСЦI ЕХАЎ БРАТ ДА БРАТА»

Bынeсеныя у зaгaлoвак вершаваныя радкі напісаў пасля 17 верасня 1939 года жыхар Дзісны Генадзь Паўлавіч Дзямешка. А праз 60 гадоў за "круглым сталом", што адбыўся ў Верхнядзвінску з нагоды юбілею ўз'яднання Усходняй і Заходняй Беларусі, ён сустрэўся I са сваім братам-"усходнікам" Нікандрам Паўлавічам Дзямешкам.

Сустрэча, як адзначыла напачатку яе намеснік старшыні райвыканкома Эма Валянцінаўна Аржанік, атрымалася сімвалічнай. Падзею 60-гадовай даўнасці па-рознаму ацэньваюць гісторыкі і палітыкі. Але для пераважнай большасці жыхароў Усходняй і Заходняй Беларусі Яна стала знамянальнай і чаканай. Людзі заўсёды супраць межаў і бар'ераў. Тым больш, калі іх аб' ядноўваюць агульныя карані, сваяцтва, нацыянальныя звычаі.
Гістарычныя факты, якія нагадала Э. В. Аржанік, сведчаць, што пры заключэнні Рыжскага пагад-нення ў 1921 годзе гаспадары заходніх беларускіх земляў абавязваліся захаваць нацыянальнасць і культуру тутэйшага люду, Але не выканалі гэту умову дагавора - зніклі беларускія школы, больш трэці насельніцтва было непісьменным, з'явіліся канцлагеры для палітычных вязняў. Нават сама зямля называлася не Заходняй Беларуссю, а Крэсамі Усходнімі.

Г. ДЗЯМЕШКА, ветэран вайны і працы, г. Дзісна:
— За што арыштавалі мяне тады? Я не забіваў, не пераходзіў мяжу. На прызыўной камісіі, калі
спыталі нацыянальнасць, сказаў: "Беларус ". Мяне распранулі дагала, кінулі ў засценак, абяцалі згнаіцьу турме. Я стаяў на сваім. Тады толькі маёр злосна, размашыста, наўсю прызыўную картку напісаў: БЕЛАРУС. За вернасць сваёй нацыі цярпеў не адзін. Зняволення паспыталі М. Танк, С. Прытыцкі, сотні іншых знакамітых людзей. Ганенням падвяргаліся нават дэпутаты Польскага сэйма, калі яны заступаліся за нацыянальную годнасць беларусаў.

3. АСОКА, Л. СТУБАЙЛА, ветэраны працы, г.Верх-нядзвінск.
— Заходняя Беларусь выдавалася нам, падлеткам, пустэчай: як акінуць вокам за Дзвіной — ні будынка, ні чалавека. Толькі жаўнеры са стрэльбамі, ды цішыня...

А. БУРЭЦ, ветэран вайны і працы, г.Верхнядзеінск.
— Сама я з Валынцаў а ў Нураве, прама на мяжы, жыла бабуля. Наведвалася да яе з цікаўнасцю: якія яны, заходнікі? Паны ў маёнтках жылі багата. Мы, дзеці, жартавалі: дзядзькі пузатыя... А боль-шасць людзей батрачылі, працавалі цяжка.

Уз'яднанне Беларусі пасля вядомых палітьнных падзей 1939 года большасцю насельніцтва было ўспрынята як гістарычная справядлівасць. Іншая справа, што і тагачасная савецкая ўлада разам з аднаўленнем адзінай дзяржавы прыўнесла такзваныя"перагібы": прымусовую калектывізацыю, ганенні на свабоду веравызнання, рэпрэсіі. Але тады, 17 верасня 1939 года, людзі спадзяваліся толькі на лепшае.

Г. ДЗЯМЕШКА.
— Зранку з боку граніцы мы пачулі стрэлы. Выйшлі з бацькам паглядзець, што такое, а насустрач пан Валянскі. Здалёк шапку зняў і крычыць: "Добры дзень, прыйшлі бальшавікі!" Мы пераглянуліся: калі пан кланяецца ды яшчэ мову беларускую ўспомніў, то змены вялікія. Пабег да сябра, уяго прыёмнік быў. Пачулі, што мяжы ўжо няма. Па-святочнаму апрануліся і паехалі ў Дзісну, А там — людзі на вуліцах, ваенныя на конях. За 80 гадоў майго жыцця той дзень — самы памятны, саамы радасны...

Н. ДЗЯМЕШКА, ветэран вайны і працы
— Мяне ў Дзісну не пусцілі, быў малы. Але мы, падлеткі, цешыліся тым, што вывешвалі на дамах чырвоныя сцягі. Людзі радаваліся, бо былі вельмі бедньші, хадзілі ў заробкі да паноў, а спадзяваліся на незалежнае самастойнае жыццё. Успрынялі чырвонаармейцаў, як родных...

Л. СТУБАЙЛА.
— Верхнядзвінск аказаўся ў эпіцэнтры падзей. У школе нам сказалі: пры пераправе цераз Дзвіну загінулі нашы пагранічнікі. Яны спрабавалі пераплыць раку на месцы старога маста. Па іх не стралялі — патанулі, пэўна, з-за віроў. 3 12 загінуўшых траіх не знайшлі. Астатніх паклалі на месцы, дзе цяпер нарсуд. Людзі прыходзілі і развітваліся.

3. АСОКА.
— Мы, камсамольцы, стаялі ля трун у ганаровай варце. Помніцца мноства кветак і жалобных сцягоў. Многія плакалі...

Уз'яднанне прынесла не толькі радасць, але і смутак, і праблемы. Не ўсім даспадобы быў новы лад. Не кожны разумеў, што добрае жыццё не даецца само сабой, для гэтага трэба шмат працаваць. Знаходзіліся "рэфарматары", што па жывому ламалі адвечныя ўстоі народнага жыцця. Знаходзіліся і бандыты, з-за якіх пакутавалі непавінныя людзі.

3. АСОКА.
— Нас, маладых дзяўчат, накіроўвалі на трохмесячныя курсы ў Мінск, а затым у Заходнюю Беларусь піянерважатымі. Калі прыйшла мая чарга, на гэта месца папрасілася піянерважатая з Прудзінак. Язаняла яе пасаду, а яна накіравалася на Захад. Не прайшло і двух месяцаў, як Галіну забілі. На яе месцы магла быць і я...

Сумесная барацьба супраць гітлераўскай акупацыі яшчэ больш з'яднала і парадніла беларускі народ. Побач з "усходнімі" братамі на франтах Айчыннай мужна змагаліся Генадзь і Нікандр Дзямешкі, аб чым сведчаць шматлікія баявыя ўзнагароды.
Разам перажылі беларусы і нялёгкія гады пасляваеннай разрухі. Нікандр пераехаў працаваць у Верхнядзвінскі раён, а Генадзь займаўся работай у Саветах, быў участковым. А яшчэ пісаў вершы, большасць якіх прысвяціў пераломнай падзеі ў сваім жыцці,—уз'яднанню Усходняй і Заходняй Беларусі.
I ў час верхнядзвінскай сустрэчы шмат іх прачытаў аўтар. За вершаванымі радкамі — лёсы яго аднавяскоўцаў, землякоў, змагароў за моцную, незалежную Беларусь.
Сваімі думкамі наконт гэтай падзеі падзяліліся ўсе ўдзельнікі "круглага стала".

Дырэкгар ЦБС В. I. КРУК адзначыла, што, пражыўшы 18 гадоў на захадзе, ніразу не чула ніякай абразы ў бок усходніх беларусаў, I была вельмі здзіўлена, калі тут сутыкнулася з пагардлівым
"з-за канавы " іт.п. Відаць, не паважаюць не толькі іншых, але і сябе людзі, што карыстаюцца такой лексікай. Гэта ж — адзіная Беларусь, да якой імкнуліся іх дзяды і бацькі.

Загадчыца аддзела культуры Н. К. ПАГАРАНСКАЯ расказала аб выстаўках літаратуры і народнай творчасці, падрыхтаваных да юбілею. Прадстаўнікі маладзёжных арганізацый паведамілі аб краязнаўчай рабоце, якую праводзяць у гонар знамянальнай падзеі.
А ўвогуле амаль усе ўдзельнікі гутаркі знайшлі ў сваіх радаслоўных усходнія і заходнія карані. I ў абодвух палавінах адзначалі станоўчыя бакі: усходні патрыятызм, самаадданасць, таварыскасць і заходнюю цвярозасць, працавітасць, культуру.

Няхай жа ўмацоўваюць яны адзіны народ і служаць залогам лепшага будучага.


Яніна ПАКУЛЬНЕВІЧ.


C1.jpg
34.95 KB,   просмотрено: 52341 раз(а)

C2.jpg
40.97 KB,   просмотрено: 52341 раз(а)

C3.jpg
23.96 KB,   просмотрено: 52341 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:28    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

« Ответ #9 : Декабря 18, 2008, 09:49:03 »

Автор: bykov

Памятник в сквере Верхнедвинска:


P5180013.jpg
106.89 KB,   просмотрено: 52339 раз(а)

P5180011.jpg
107.91 KB,   просмотрено: 52339 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:29    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

http://secret-r.net/publish.php?p=182 (доступно "по гостю")

1939: ЗАХВАТ ЗАПАДНОЙ БЕЛАРУСИ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

В 5 часов утра 17 сентября 1939 года войска СССР вторглись на территорию Западной Беларуси. Чем являлась эта агрессия: «освобождением от польского ига» или иностранной оккупацией?


14 сентября 2008 года в передаче «Наши новости» на канале «ОНТ» в сюжете о присоединении Западной Беларуси было сказано, что «Оно стало результатом военного противостояния Германии и СССР» и что «Войска СССР из-за неожиданной ситуации и бегства правительства Польши были вынуждены войти для защиты беларуского населения в Польшу». Дескать, «Войска Германии уже заняли Брест и были готовы занять всю Западную Беларусь, и только вторжение Красной Армии спасло беларусов от немецкой оккупации».

Однако каждый школьник знает, что Вторая мировая война началась из-за военного союзничества (а не противостояния!) СССР и фашизма в разделе Польши. Решение о вероломной агрессии СССР против Польши (в нарушение Договора о ненападении между двумя этими странами) было принято еще задолго до начала войны. Граница между зонами оккупации нацистов и коммунистов определена в секретном дополнении к пакту Молотова-Риббентропа – и поэтому немцы никак не могли занять территорию Западной Беларуси, оставили Брест советским войскам. При бомбардировках Варшавы немцы использовали любезно поставленный в Минске радиомаяк, а правительство Польши в день агрессии СССР 17 сентября 1939 года еще оставалось в стране. Вместо того чтобы уничтожить фашистов Гитлера (тогда еще крайне слабую армию по сравнению с войсками СССР) и предотвратить геноцид над «братским» славянским польским народом – Сталин проводит с фашистами совместный парад в Бресте, организует совместную работу гестапо и НКВД по ликвидации польского, беларуского и украинского подполья. Мало того, к участию в «Польском походе» по приказу Сталина не были допущены в «армию-освободительницу» беларусы и украинцы – из страха, что они, радуясь встрече со своими братьями в Восточной Польше, могут возродить свои независимые от Москвы государства.

Эта правда скрывается, а вместо нее сообщается, что «Беларусы с цветами встречали своих освободителей» - то есть русских, узбеков, татар – а вовсе не восточных беларусов. Причем непонятно, в чем тут «освобождение», которое осуществлялось вместе с фашистами.

Я понимаю желание современных сталинистов выдать агрессию за якобы «освобождение от угрозы немецкой оккупации». Но это не так.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ГЛАВНОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ РФ

Главная военная прокуратура РФ в 1993 году (в рамках рассмотрения Катынского дела) сочла нападение СССР на Польшу 17 сентября 1939 года агрессией и оккупацией.

Вот ЗАКЛЮЧЕНИЕ комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу №159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобелъского спецлагерей НКВД в апреле-мае 1940 г., 2 августа 1993 года, г. Москва:

«В сентябре-декабре 1939 г. были интернированы, частично взяты в плен, задержаны органами НКВД при регистрации населения на территории Западной Белоруссии и Западной Украины более 230 тыс. польских граждан. Из них более 15 тыс. человек — офицеры, служащие различных уровней администрации и управления — были сосредоточены в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях НКВД для военнопленных, по состоянию на начало марта 1940 г. В это же время в тюрьмах западных областей Белоруссии и Украины содержалось более 18 тыс. арестованных, из которых 11 тыс. составляли поляки. В феврале-апреле 1943 г. польские военнопленные из Козельского лагеря были обнаружены в массовых захоронениях в Катынском лесу Смоленской области. Причину смерти, даты расстрела и захоронения, виновных в гибели этих военнопленных устанавливали в 1943 г. немецкие эксперты, Техническая комиссия Польского Красного Креста (проведшая основные работы по эксгумации и идентификации погибших) и международная комиссия судебно-медицинских экспертов, в 1944 г. — Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров под руководством академика Н.Н. Бурденко. В 1946 г. вопрос о Катынском деле был вынесен в Нюрнбергский Международный военный трибунал. В 1952 г. его рассматривала специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США под председательством Р.Дж. Мэддена. В 1987-1989 гг. к нему обращалась смешанная советско-польская комиссия по ликвидации так называемых “белых пятен” в отношениях между двумя странами, создав под конец своей деятельности подкомиссию по вопросу о судьбах польских военнопленных и обнаружив в Особом архиве документы НКВД.

Весной 1989 г. в Особом архиве ГАУ при СМ СССР были обнаружены документы НКВД СССР, свидетельствующие о том, что массовые расстрелы поляков были делом НКВД СССР. Это явилось поворотным пунктом в раскрытии подлинных обстоятельств этого злодеяния, открывало возможности его объективного расследования и дачи ему правдивой политической оценки. В апреле 1990 г. во время переговоров между Президентами СССР и РП В. Ярузельскому была передана часть этих документов, включая списки военнопленных, расстрелянных в Катынском лесу, в Смоленске, в Калинине, а также содержавшихся до расстрела в Старобельском лагере.

В мае 1990 г. двусторонняя комиссия прекратила свое существование. В сентябре 1990 г. расследование дела по факту расстрела польских военнопленных поручено Главной военной прокуратуре.

…Изложенные обстоятельства убедительно свидетельствуют, что сталинское руководство грубо нарушило Рижский мирный договор и договор о ненападении между СССР и Польшей 1932 г. Оно ввергло СССР в действия, которые подпадают под определение агрессии согласно конвенции об определении агрессии от 1933 г. Тем самым принципиально важные вопросы внешней политики СССР решались с прямым нарушением международного права».

Таким образом, в 1993 году Главная военная прокуратура России признала оккупацию СССР Польши ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, в том числе признавая ПРЕСТУПЛЕНИЕМ перед Человечеством и нарушением международного права так называемый «освободительный поход» в рамках оккупации Западной Беларуси и Западной Украины. Как видим, юридическая оценка событий дана самой высшей инстанцией РФ: это не «освобождение», а оккупация.

ВОПРОСЫ МОРАЛИ

Так что же это было – «освобождение» или все-таки оккупация? Конечно, нам за послевоенное время идеологи КПСС задурили голову: было счастливое «воссоединение Восточной и Западной Беларуси, советские войска западные беларусы встречали с цветами». Были изданы и фантастические плакаты, на которых наш крестьянин целуется с советским солдатом.

Однако отбросим шелуху пропаганды и взглянем на происшедшее новым взглядом. Во-первых, никакой государственности и независимости Беларусь при этом «воссоединении» не получила. Можно ли умиляться «воссоединению семьи», если к посаженному в тюрьму отцу садят в камеру еще и сына? Вроде, праздник. Но какой?..

Во-вторых: с какой стати вообще СССР стал претендовать на территорию Западной Беларуси? Потому что Беларусь 122 года прожила, насильно захваченная, в царской России? Но ведь в одном государстве с Польшей (и добровольно!) она прожила втрое дольше! Выходит, что у Польши-то гораздо больше исторических оснований «собирать Беларусь». Что Польша и начала делать в 1919 году. Это историки называют «польской агрессией». Но почему аналогичная агрессия РСФСР 1919 года против БНР, а в 1939 против Западной Беларуси – это уже вдруг не агрессия, а «освобождение»?

Есть и МОРАЛЬНАЯ сторона «воссоединения». Сталин, прикрываясь поводом «воссоединить беларусов и украинцев», пошел на создание союза с фашистами и тем самым развязал Вторую мировую войну. Почему же беларусы должны радоваться такому «воссоединению», которое стало началом самой кровавой войны всех времен? Уж лучше бы еще разделенными пожили, чем затем всю жизнь осознавать, что из-за нас началась Вторая мировая война...

В сентябре 1939 г. в центре Берлина висел огромный стенд, показывающий прогресс СССР в «воссоединении Беларуси и Украины»: тысячи нацистов там собирались ежедневно, чтобы порадоваться за беларусов и украинцев. Так что это за «воссоединение», которому пуще нас радовались гитлеровцы? Вот тоже вопрос морали.

Мораль и в отношении к полякам: почему «воссоединение» одних славян имело цену в предательстве других (поляков) в нацистское иго? Ведь в Кремле читали «Майн Кампф» и прекрасно знали цели Гитлера: завоевать (помимо Запада) земли славян, отобрать их у славян, а самих славян обратить до уровня собак. И вместо того чтобы объединенными силами славян дать опор Гитлеру, Москва помогает Германии растерзать поляков, помогает немцам претворять планы по «обращению славян до уровня собак».

В сентябре 1939 года кадровая армия СССР более чем в 2 раза превосходила армии Польши и Германии ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ, по танкам это превосходство было в 7 раз, по артиллерии и самолетам – примерно в 5 раз. То есть, Сталин мог без особых усилий оккупировать не только Польшу, но и всю Германию за полгода. Но не сделал этого, позволяя Гитлеру развивать свою агрессию в Европе и уничтожать там местное население и евреев: чем больше преступлений Гитлера, тем проще эти территории потом сделать вассалами Кремля.

Я ни на секунду не верю в то, что у Кремля были какие-то искренние желания порадоваться «воссоединению беларусов». Не только потому, что Москва при этом «воссоединении» вела себя как оккупант и враг беларуского народа. Но и потому, что в критические для Москвы дни немецкой оккупации Сталин через болгарского посла пытался предложить Германии мир, аналогичный Брестскому: отдать немцам снова Беларусь и Украину. То есть, ценой гибели нескольких республик СССР выторговать себе право жить и далее единолично властвовать.

Еще один моральный аспект: отношение к беларусам-ветеранам, воевавшим против нацистов в составе Польской армии. Они сегодня абсолютно забыты – даже в Беларуси. И хотя они – ветераны войны с фашизмом, но никто им 9 мая не дарит цветы, не водит на встречи со школьниками, ни сажает в праздничные трибуны. Потому что все они либо сидели в СССР в тюрьмах, либо были расстреляны СССР (переданные по обмену военнопленными немецкой стороной). И все делают вид, что это нормально: когда СССР в 1939-41 гг. массово расстреливал беларуских ВЕТЕРАНОВ войны с фашизмом. Именно за, что они с фашистами, союзниками СССР, воевали.

Даже если признать советскую точку зрения, что с 17 сентября 1939 года началось «присоединение Западной Беларуси», то возникает вопрос: а с 1 по 17 сентября что делали беларусы в польской армии? Сидели, сложа, оружие, не сопротивлялись нацистам и ждали прихода Красной Армии? Его никто не ждал, так как пакт Риббентропа-Молотова (Сталина-Гитлера) был секретным, и о вторжении СССР в Польшу никто тут не подозревал, оно оказалось внезапным и началось ночью в 5 часов.

Ясно, что беларусы с 1 по 17 сентября 1939 года – во время блицкрига нацистов – ЗАЩИЩАЛИ ОТЕЧЕСТВО. Они Родину защищали от нацистов, нашу Беларусь. В том числе, с 14 по 17 сентября именно беларуские полки под командованием генерала К. Плисковского защищали от 19-го танкового корпуса Гудериана Брестскую крепость. Защищали не менее героически, чем 22 июня 1941 года. Бросались под танки, сражались до последней капли крови. 22 июня 1941 года этот же корпус Гудериана снова штурмует ту же самую Брестскую крепость, и вот тут уже ее защитники – это герои. Правда, беларуских героев там уже практически не было, так как Москва «на всякий случай» убрала с границы беларуских солдат и офицеров как «неблагонадежных», а беларускую часть границы защищали в основном выходцы с Кавказа и Средней Азии. Вот вопрос: почему столь разное отношение к защитникам Брестской крепости 1939 и 1941 гг., когда они не только ее защищали от того же самого агрессора – Гитлера, но даже от того же самого 19-го танкового корпуса Гудериана? Одним героям – забвение, другим – вечная слава…

20 сентября 1939 года в Москве прошли советско-германские военные переговоры против «польских, белорусских и украинских банд» в советской и германской зонах оккупации. Под этим нацистами и коммунистами понимались актуальные вопросы борьбы с нашими партизанами, которых союзники именовали «террористами».

28 сентября Риббентроп и Молотов в секретном дополнительном протоколе к Договору о дружбе и границах оговаривали сотрудничество СССР и Германии в подавлении польского, беларуского и украинского сопротивления. С этой целью СД на территории Западной Беларуси по указанию имперского министерства безопасности вступило в тесный контакт со службами НКВД. С этой же целью в Закопане был создан секретный совместный учебный центр, в котором эсэсовцы и энкавэдисты вместе постигали «науку» борьбы с польским антифашистским и беларуским антисоветским сопротивлением. НКВД передали СД и гестапо информацию о деятельности более десятка польских антифашистских групп, что является еще одним доказательством того, что СССР был союзником нацистов при агрессии и оккупации Польши.

Сотрудничество СССР с гестапо – снова вопрос морали. В 1941 году за такое сотрудничество в СССР расстреливали, а в 1939 – давали награды…
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:30    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

ОККУПАЦИЯ ИЛИ ОСВОБОЖДЕНИЕ?

С поляками все понятно: они начали защищать Родину от фашистов, а тут в спину ударил союзник Гитлера СССР. Уничтожив польское государство, нацисты и коммунисты затем устраивали парады и совместные банкеты.

А как быть с беларусами? Советские, а теперь российские историки пишут, что вот для беларусов это было освобождение. От кого? От «польского ига». Трудно принять такую точку зрения по целому ряду обстоятельств.

1. Словарь С.И. Ожегова определяет оккупацию как «насильственное занятие чужой территории военной силой». То есть – когда войска, национально ДРУГИЕ по сравнению с местным населением, захватывают эту территорию. И вот факт: для данной операции Москва вывела из войск, участвовавших в 1939 году в нападении на Польшу, ВСЕХ беларуских и украинских солдат и офицеров – как «неблагонадежных». То есть, в Акт «воссоединения» Москва не допустила ни беларусов, ни украинцев, а само «воссоединение» проводили представители других народов СССР.

Смысл понятен: чтобы, не дай Бог, западные и восточные беларусы и украинцы вдруг, на волне патриотизма и радости «воссоединения», не додумались создать свои собственные государства. Поход якобы делается для чаяний этих народов, но их изолируют от участия. Это абсолютно противоречит всякой концепции «освобождения» или «воссоединения».

2. СССР объявил целью нападения на Польшу – «воссоединение Западной Беларуси». Однако именно РСФСР отняла у нас больше всего беларуских земель. В 1919 году Ленин вообще распорядился включить все беларуские земли в состав РСФСР, но потом создал БССР в границах одной Минской области, а Витебскую, Могилевскую, Смоленскую, Гомельскую области включил в РСФСР. При подписании Договора о создании СССР эти области находились в составе РСФСР, и затем в течение многих лет руководство БССР с трудом добивалось их возвращения.

После многократных требований БССР Москва, наконец, вернула нам часть отобранных без всякого объяснения у нас территорий. Причем, не добровольно, а под напором сообщений о том, что эта узурпация беларуских земель дискредитирует советскую власть в глазах беларусов и укрепляет антисоветские настроения у населения Западной Беларуси. Скрепя сердце Кремль вернул БССР поэтапно Могилевскую, Гомельскую и часть Витебской области. Но, несмотря на упорные требования руководства БССР, так и не вернул нам половину Витебской области и Смоленскую область, хотя они населены беларусами (все руководство БССР, причастное к этим требованиям, было репрессировано к 1939 году).

Возникает вопрос: с какой стати Москва стала выдавать себя за «воссоединителя» беларуских земель, если сама отказалась без всяких объяснений возвращать нам две наши области? Мало того, там РСФСР осуществляла национальный геноцид: местных беларусов лишила образования и СМИ на своем языке, насаждала приказным порядком русский язык. Такого поляки себе не позволяли в Западной Беларуси!

В 1939 году СССР воссоединяет Вильно с Беларусью – и в Беларусь возвращается Виленская область. Однако тут же Москва без каких-либо объяснений передает эту беларускую область и часть БССР – государству Республика Летува. Эта страна являлась историческим княжеством Самогития (Жемойтия), располагалась точно в исторических границах этого княжества и была населена жемойтами. Как оказалось, жемойты выторговали у Кремля за право ввода в свое государство советских войск – Виленскую область (в которой испокон веков жили беларусы, а не жемойты). Но с какой же стати? А если бы они потребовали вообще половину Беларуси? И что это вообще за манера Москвы раздаривать территории чужих республик без разрешения их народов? С беларусами вопрос никто согласовывать не стал, зато с Гитлером он был тайно согласован.

Это показывает, что Москва была не «воссоединителем» земель Беларуси, а разъединителем их – передала из-за своих мимолетных интересов исторический центр Беларуси и беларусов – народу жемойтов.

3. Беларусы в польской армии принимали присягу Родине. Как они могли предать эту присягу? Сегодня звучат мнения, что там беларусы присягали Польше, а не своему беларускому государству. Но ведь суверенного беларуского государства тогда уже не существовало: БНР была пополам поделена Польшей и СССР. И если беларусы в составе польской армии не должны выполнять свою присягу, то выходит, что беларусы и в составе РККА тоже не должны ее выполнять? Такие возражения абсурдны.

Так вот: согласно этой присяге, с военной и правовой точки зрения, агрессия СССР против Родины, начавшаяся вероломно в нарушение договора о ненападении 1932 года и без всякого предупреждения в 5 часов утра 17 сентября 1939 года, - является для беларусов агрессией, оккупацией. Причем, полной копией этого советского нападения на Польшу стало затем нападение Германии на СССР в ночь 22 июня 1941 года.

4. Сам факт военной обороны Западной Беларуси от СССР показывает, что это не являлось освобождением, а являлось войной. Чтобы захватить только одну Западную Беларусь и Западную Украину, СССР использовал 67 дивизий, 18 танковых бригад и 11 артиллерийских полков, 4000 новейших танков, 5500 орудий и 2000 самолетов.

Это куда как больше, чем силы Германии ДАЖЕ в июне 1941 года, когда с меньшими войсками и меньшим числом танков и авиации немцы уже на четвертый день войны были в Минске (у всей армии Германии 22 июня 1941 года было всего 3550 танков, из которых около половины – вооруженные пулеметами танкетки).

В СССР, конечно, усиленно распространяли ложь о том, что «западные беларусы с цветами встречают освободителей», хотя на самом деле все было иначе. Например, в Барановичах беларусы три дня героически оборонялись от огромных полчищ большевистской армии. И таких примеров героической обороны Родины от оккупации СССР – множество, но вспоминать о них в СССР было запрещено.

Оборона Гродно от СССР в сентябре 1939, в которой приняла участие школьная молодежь, длилась два дня (в 1941 Гродно пал сразу). Захватившие город расстреляли на месте около 300 пойманных его защитников, включая беларуских школьников, а также плененного командира корпуса №3 Й. Ольшину-Вильчинского и его адъютанта. Расстрелу без суда подверглись также в Полесье 150 офицеров, среди которых почти все – уроженцы Беларуси. Вообще же расстрелы при «воссоединении» имели место в Августовце, Боярах, Малых и Больших Бжостовицах, Хородове, Добровицах, Гайях, Грабове, Комарове, Полеском Косове, Львове, Молодечно, Ошмянах, Роханыне, Свислочи, Волковыске и Злочове.

Военнопленных расстреливать нельзя, это – военное преступление, массово совершаемое СССР еще в 1939 году. Идеологии СССР говорили, что при этом уничтожались «социально враждебные элементы», но и в таком случае речь идет вовсе не об «освобождении», а об ЭКСПОРТЕ РЕВОЛЮЦИИ, в которой «освободители» аналогичны современным ваххабитам или исламским фундаменталистам. Их-то мы не называем «освободителями».

Тщательно скрывались потери РККА при этом «освобождении», которые оказались достаточно большими. Эти потери никак не вписывались в радужную картину того, как беларусы якобы со слезами радости на глазах встречают комиссаров - стреляя в них при этом из пушек и пулеметов. На самом деле пропаганда Польши давно сформировала у западных беларусов крайне негативное отношение к СССР как к государству насилия, нищеты, безбожия и несправедливости. В чем западные беларусы сразу же сами убедились. Для них по сравнению с СССР жизнь в Польше вспоминалась теперь, как жизнь в Раю.

5. Никак не вяжется с термином «освобождение» тот факт, что СССР отпустил по домам только часть военнопленных беларуского происхождения (в том числе переданных нацистской стороной согласно договоренностям), а более половины военнопленных держал в концлагерях, где более половины умерли еще до 22 июня 1941 года. В том числе СССР расстрелял всех попавших в советский плен беларуских офицеров польской армии (несколько тысяч), останки которых покоятся в Куропатах под Минском с останками западных беларусов из числа гражданского населения (а также в других местах на территории России и Украины).

Кстати, только в прессе власти СССР периода 1939-41 гг. используют термин «освобождение от польского ига». А вот в документах военных ведомств и особенно НКВД – везде используются по отношению к Западной Беларуси термины «оккупация», «оккупированная территория», «население оккупированных территорий». То есть, на деле сами органы СССР, осуществлявшие оккупацию, прямо ее таковой и называют. В договорах с Германией об обмене военнопленными и сотрудничестве «в сфере подавления сопротивления польских, украинских и белорусских банд» не используется советской стороной термин «освобожденная территория» или «население освобожденной территории», а «оккупированная территория» («занятая территория») и «население оккупированной территории» («население занятой территории»), в числе которого равно поляки, беларусы и украинцы. Очевидно, по той причине, что и немецкая сторона не использовала термина «освобожденная территория» в своей документации.

6. Достаточно странно говорить об «освобождении», когда СССР расстрелял с сентября 1939 года по июнь 1941 ВСЕХ беларуских политиков и членов политических партий, включая членов парламента довоенной Польши, а из числа активистов довоенной Компартии Западной Беларуси – 90% ее членов. Это уже политический геноцид над народом, полное лишение его политической воли и Гражданского Общества.

В октябре 1939 года оккупационные власти, расстреляв вначале всех активистов политических партий на «освобожденной территории», провели свои выборы в верховные собрания Западной Беларуси и Западной Украины, полностью фальсифицировав их результаты. Согласно этим «выборам», более 90 процентов проголосовали за предложенных Москвой депутатов. На фоне массовых репрессий не просто за инакомыслие, а даже по подозрению в нем. Что же это за «освобождение», если до него народ имел право на выборах участвовать в управлении страной, а теперь «освободители» народ этого права полностью лишили?

Но самое интересное в этом вопросе заключается в том, что, согласно международному праву, население Польши как страны-жертвы агрессии со стороны нацистов, сохраняло свое гражданство до дня окончания войны – то есть до 8 мая 1945 года. В 1939 году СССР игнорировал это, заставив беларусов, украинцев и поляков захваченной Восточной Польши принять советское гражданство – что является тяжким военным преступлением – как и сами репрессии против этого захваченного населения Польши, чем СССР активно занимался в 1939-1941 годах. Фактически занимался геноцидом над гражданами другого государства, которое к тому же являлось жертвой нацистской агрессии.

Как очень быстро оказалось, выданные населению захваченной Восточной Польши советские паспорта – это филькина грамота. Как только 22 июня 1941 года Германия напала на СССР, Сталин – в переговорах с Великобританией – был вынужден согласиться с тем, что граждане Восточной Польши сохраняют свое польское гражданство до окончания войны. Однако Сталин распространил это только на одних поляков, а вот западным беларусам и западным украинцам польские паспорта не вернул. Для поляков это, конечно, было спасением: их вызволили из концлагерей, раздали иностранные паспорта и определили в отдельные поселения, условия жизни которых были на порядок человечнее, чем в ГУЛАГе.

Евреи Восточной Польши тоже не вошли в число лиц, которым Сталин приказал в 1941 году вернуть польское гражданство. Что стало уже сейчас предметом безобразного скандала между российской и польской делегациями в мемориале Освенцим. Российская сторона доказывает, что уничтоженные в Освенциме евреи являлись советскими гражданами, так как получили советские паспорта в 1939 году. А польская сторона утверждает, что эти евреи оставались гражданами Польши, согласно международному праву. Правда, конечно, принадлежит полякам, так как Сталин в 1941 году извратил суть международного права и вернул польское гражданство только этническим полякам, что полный произвол, так как Сталин был обязан вернуть польское гражданство ВСЕМ, кто им обладал в оккупированной СССР части Польши до 17 сентября 1939 года.

7. Уничтожение лучшей части общества – интеллигенции, духовенства, предпринимателей, фермеров, даже просто учителей и врачей только за то, что их менталитет иной, - это тоже геноцид. Освободители такое проводить не могут, это делают только оккупанты.

8. По данным НКВД СССР, с октября 1939 года по июнь 1940 года в западных областях Беларуси было выявлено и ликвидировано 109 подпольных повстанческих организаций, которые объединяли 3231 участника и состояли в значительной мере из беларуских офицеров и солдат, воевавших с 1 сентября 1939 года в польской армии против немцев. То есть, органы НКВД истребляли наших беларуских ветеранов войны с нацизмом.

Пусть в стороне останется моральная сторона этого истребления ветеранов войны с нацизмом. Но само наличие в Западной Беларуси нескольких сот (!) партизанских отрядов и организаций в 1939-40 гг. говорит вовсе не об «освобождении», а об оккупации, ибо размах этого освободительного движения совершенно сопоставим с размахом сопротивления нацистам в течение такого же периода времени – за первые 9 месяцев Великой Отечественной войны.

И это вовсе не «лесные братья», фашистские недобитки. Это ветераны первых дней войны с нацизмом, которых НКВД – союзник Гитлера и лучший друг СД и гестапо – загнал в леса. О сотрудничестве СД, гестапо и НКВД подробно пишет белорусский историк И.Н. Кузнецов в книге «Неразгаданные тайны» (Минск, Красико-Принт, 2000). Служба СД и гестапо тогда передали НКВД сведения, полученные в германской части оккупированной Польши, позволившие раскрыть многие подпольные повстанческие организации в Западной Беларуси.

Этот печальный перечень аргументов можно продолжать и дальше, но, очевидно, и перечисленного уже достаточно, чтобы с сомнением относиться к той точке зрения, что «Западная Беларусь была освобождена СССР». Так не освобождают. Так оккупируют.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:30    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

Из этой же газеты:

ТРАГЕДИЯ СЕНТЯБРЯ 1939 ГОДА

Нина МАРЧУК, краевед, г. Кобрин
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»

Рассказ о том, как Кобринский 83-й сибирский пехотный полк им. Ромуальда Траугутта погиб в сентябре 39-го, защищая Кобрин от нацистов. И как незаслуженно почти 70 лет об этом молчали. И только в августе 2008 года начаты работы по эксгумации останков захоронений польских военнослужащих беларускими поисковиками и польскими археологами.



I. История создания Кобринского полка

Жителей Кобрина очень удивило прибытие в город в декабре 1920 года стрелкового полка Сибирской бригады. Особенно название. Но с этого времени судьба полка до конца была связана с кобринской землей. На полковом знамени в его углах находилось сокращенное «Сиб», на груди польского орла была помещена прежняя нумерация полка «2-ой» и новый порядковый номер – 83. А история такова.

В 1917 году на территории России из пленных частей немецкой армии выделили славян, насильно воевавших против России, главным образом чехов и поляков, которые к концу 1918 года получили свободу и денежные средства. Однако поляки стремились на родину. И после долгих мытарств 1 июля 1920 года корабль с «сибиряками» прибыл в Гданьск. А в декабре 1920 года часть «сибиряков» прибыла в Кобрин, где из местных набрались новобранцы и началась служба в военном беларуском формировании в составе Польского государства.

II. События сентября 1939 года

Весной 1939 года Польша начала проводить скрытую мобилизацию, и в армию призвали тысячи беларусов и украинцев (пятая часть личного состава Польской армии). Когда 1 сентября 1939 года Германия без объявления войны напала на Польшу, часть удара нацистов приняли на себя беларусы и украинцы.

В тот же день, 1 сентября, фашистские самолеты появились и над Кобрином. А 11 сентября танки Вермахта подошли к Варшаве, 13 сентября были у стен Брестской крепости, 14 сентября захватили Жабинку, а 15 сентября появились в окрестностях Кобрина. За танками шла моторизованная немецкая пехота. 17 сентября немцы появились на западной окраине Кобрина, где встретили яростное сопротивление солдат 83-го полка им. Р. Траугутта.

Первой пала «Губерния» - окраина города. Она не раз переходила из рук в руки. В этом бою погибло около сотни польско-беларуских пехотинцев, которых позже там и похоронили в братской могиле.

Одновременно шли бои в городе со стороны Бреста, по шоссе. Полк защищал свой город, своих родных. Но атаки защитников захлебывались в крови. Немцы к ночи, получив подкрепление, овладели полем боя. С обеих сторон погибли до тысячи человек.

Весь день 18-го немцы увозили своих убитых и раненных в Германию. Наши погибшие пехотинцы лежали в окопах. Живые оставили оборонительные позиции и двинулись в южном направлении. 19 сентября ранним утром немцы вошли в Кобрин. 20 сентября было разрешено местному населению похоронить убитых. Всех, лежащих в окопах, там и засыпали.

А на другом конце района возле Антополя в эту же ночь советская разведывательная рота 32-ой танковой бригады взяла в плен около 500 польских солдат и 32 офицера, которые находились в железнодорожном составе. Рядовых разоружили и отпустили, офицеров направили в НКВД. Но произошло непредвиденное. В Антополь ночью на 21 сентября вторгся неизвестный польский отряд и разгромил советский гарнизон. Это был дерзкий и серьезный бой в тылу советской армии.

А 22 сентября в Кобрин вошла Красная Армия, по шоссе со стороны г. Береза. Но возле моста через Мухавец остановилась – мост был разрушен. В противоположной части города стояли немцы. Но где-то в 16 часов 22 сентября с левобережной части города под белым флагом через возведенный немцами понтонный мост к красноармейцам направилась немецкая делегация. Вероятно, вели переговоры о передаче города, так как на рассвете немцы Кобрин оставили.

И началась «зачистка» образца 39-го: начались аресты и массовые расстрелы отбившихся польских солдат. 26 сентября возле д. Мокраны были расстреляны пинские моряки. В собственном доме под Кобрином расстреляли генерала в отставке, старика Станислава Довойно-Саллогуба. Там же в плен взяли еще одного генерала в отставке – Леонарда Скерского. И таких расстрелов и арестов были тысячи…

Однако вернемся к тем польским военнослужащим, которые в ночь на 19-ое, обойдя Кобрин, двинулись в южном направлении. Об их судьбе мне рассказали еще живые свидетели той трагедии возле д. Подземенье – П.П. Рыбчук и Н.А. Прокопчик.

В то время леса наполнялись бандитами – всякого рода уголовниками и украинскими националистами. Под Кобрином действовала банда Саввы Дронюка, из местных. Банда именовала себя «отрядом самообороны». Эти бандиты когда хитростью, когда силой заставляли разоружаться отбившихся от своих польских военнослужащих и полицейских. Длилось это недели две. От рук бандитов погибли, как выяснилось сегодня, более сорока человек, в том числе три женщины. Как говорят живые еще свидетели, женщины были «несговорчивые». Всех их бандиты грабили, а затем расстреливали за деревней в глубоком рву, едва присыпав землей.

Штабисты 83-го полка отошли от Кобрина километров на пять и остановились у фольварка Рынковичей, недалеко от д. Буховичи, в километре от трассы (ныне Брест – Москва). Там и просидели до 22 сентября. А когда увидели, что по трассе в сторону Кобрина движутся танки с красноармейцами, то направились туда, но на полпути были остановлены местными из «отряда самообороны». Несколько танков остановилось, начался разговор. Вдруг кто-то из бандитов случайно выстрелил и ранил красноармейца. Тогда танкисты без разбора начали стрелять в безоружных штабистов. А затем уже раненных их добили бандиты.

Это видели два брата Матвейчуки, и эту историю поведали мне. Им на то время было по 12 лет. Они недалеко пасли коров и из кустов наблюдали эту трагедию. Местные затем захоронили убитых у шоссе, в придорожной канаве.

Поисковый отряд в прошлом году искал у дороги, но ничего не нашел. А не нашли потому, что дорожное полотно расширяли, и не раз. И уже точно не в придорожной канаве, а под слоем асфальта лежат те штабисты, которые с миром шли навстречу Красной Армии в том далеком сентябре 1939 года.

III. Раскопки захоронений

В августе 2008 года специалисты 52-го специализированного поискового батальона Вооруженных сил Беларуси совместно с археологами из Польши провели раскопки захоронений возле деревни Подземенье, что в 20 км от Кобрина, и на кладбище возле Петропавловской церкви г. Кобрина. В настоящее время раскопки ведутся в городском парке, когда-то окраине города, под названием «Губерния». И вот, что предстало перед глазами поисковиков.

1. Деревня Подземенье

В овраге возле деревни в зарослях кустарника на глубине не более метра были обнаружены останки трех женщин и сорока мужчин, по сохранившимся фрагментам польской униформы – военнослужащих и полицейских.

Для этого захоронения характерен необычный способ убийства людей. Вначале их ставили на колени, подходили со спины и расстреливали сверху вниз. (Банду убийц возглавлял бывший тюремщик.) Как говорят поисковики, такое они увидели впервые, хотя раскопками занимаются уже 13 лет.

Найдено много пуговиц, жетонов 14-ой комендатуры, жетоны бойцов 83-го полка. Найдено много гильз польского и французского производства винтовок «Лебель» и «Маузер». Хорошо сохранилось польское адвокатское удостоверение в твердой обложке с датой выдачи 18 июня 1936 года.

Найдены личные вещи: золотые часы, два обручальных кольца с гравировкой, другие женские украшения из золота (похоже, бандиты не досмотрели). Интересен и еще один факт. Одним наручником были скованы два человека. Всего найдено 259 находок, в том числе 12 изделий из драгметалла.

2. Братская могила возле церкви

Здесь захоронены 14 польских военнослужащих 83-го полка им. Р. Траугутта. Погибли они в неравном бою с нацистами 17 сентября, защищая родной город от немцев. Захоронение происходило 18 сентября. Хоронили местные. Отпевал погибших местный ксендз Вольский. Братская могила была вырыта возле самой дороги на старом кладбище в нескольких метрах от Петропавловской церкви. Как говорили очевидцы, этих военнослужащих привезли из «Губернии». Похоже, что оставшиеся в живых однополчане переоделись в гражданскую одежду, смешались в толпе, отобрали из погибших своих знакомых и похоронили их по христианскому обряду, надеясь на вечный покой…

Но и эти кобринские захоронения тоже необычны. В братскую могилу положили 14 погибших в полной боевой экипировке: с саперными лопатами, топориками, винтовками, флягами, в касках. В могилу опустили пять ящиков с патронами…

Здесь же поисковики нашли пуговицы от мундиров, каски, три жетона, нательные серебряные крестики, медальон «Матерь Божья», почтовую открытку, на обратной стороне которой имя – Василий Наливайко, Пинск.

И еще интересный факт. На жетонах военнослужащих кроме номера жетона стоят еще начальные буквы принадлежности к вероисповеданию: католик, православный, иудей.

3. О братской могиле в парке

Раскопки в парке шли несколько недель, но результаты были неутешительные. Не потому, что в парке нет захоронений, а потому, что никто за прошедшие 70 лет не обозначил их мест. А мог, даже по долгу службы.

А теперь мы – это я с энтузиастом Виктором Патсюком и археологами группы – свозим в парк всех старожилов города, свидетелей той трагедии. Но… прошло 70 лет, парк настолько изменился, та солнечная поляна заросла деревьями, и потерялся ориентир. Однако не потерялась надежда найти…

IV. В заключение

Дело чести нашего государства – содержать в благопристойном состоянии все захоронения не только солдат и жертв последней войны, но и неизвестные могилы Первой мировой, старинные кладбища, где лежат наши предки, наши родственники, а также могилы наших бывших врагов. Наверно, уже хватит воевать с мертвыми.

Чем мы хуже Европы? А ведь там могилы советских солдат в идеальном состоянии, хотя для них они были врагами. Нужно это и для того, чтобы не было стыдно, когда еще живые родственники участников Второй мировой войны из старых извещений вычитывают места гибели своих близких, а при запросе наша сторона стыдится сказать правду. Такая история произошла пару лет назад в д. Бельск Кобринского района, когда захоронение венгров (где-то 1942-43 гг.) местные строители разобрали на подсыпку для строительства новой школы. Школы – в буквальном смысле – на костях мертвых…

В раскопках в Кобрине принимали участие археолог 52-го батальона Вадим Томилин, капитан батальона Павел Галецкий. С польской стороны: профессор Торуньского университета им. Н. Коперника Анджей Кола с помощником Матеем Данцевичем.

На этой земле не было ни могильного камня, ни христианского креста по защитникам Отечества и безвинно погибшим в той страшной войне. Теперь, после эксгумации, останки похоронены на кладбище возле Кобринского костела. А в недалеком будущем, как пообещала польская сторона, группа польских архитекторов займется разработкой проекта памятника. После согласования с Министерством культуры РБ этот памятник будет установлен. Остается надежда, что все же часть останков удастся идентифицировать и разыскать родственников погибших. Тем более что большинство из них были местными.

* * *

Пока шла работа над этой статьей, были расшифрованы фамилии трех жетонов польских военнослужащих, погребенных возле церкви: это Зайковский, Мотыко и Липа, все католики. По сохранившейся фамилии на фото под стеклом нашлась дочь погибшего военнослужащего. Ведутся переговоры о передаче останков родственникам для погребения по их пожеланию.

Но самая интересная новость такая. Пани Ариадна Телеман, которой за 90 лет, уроженка и жительница Кобрина, 5 сентября 2008 года нашла список семидесятилетней давности, с 86 именами и фамилиями военнослужащих 83-го полка им. Р. Траугутта, которые захоронены в парке и которые погибли там в сентябре 39-го, защищая город от немцев. Она, тогда еще молодая женщина, с такими же энтузиастами, как сама, собрала имена погибших путем опроса и сумела сохранить их до нашего времени. Низкий ей поклон. Нас не покидает надежда найти братскую могилу в парке, и мы обратились к польской стороне с просьбой поставить памятный знак на месте боя 83-го полка. Наше предложение поляки приняли.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 2:31    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: bykov

Ну вот "навалял" всяко - разно. И народного и "сьвядомого".
Осталось только отфильтровать.

Какие будут мысли?

На мой взгляд АНАЛиТичечная газета «Секретные исследования» немного врот.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 3:14    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Серия фотографий: "Освободительный" поход 1939г.
http://vif2ne.ru/rkka/forum/0/co/40459.htm


f85d6b5df207b80c0f.jpg
60.55 KB,   просмотрено: 52332 раз(а)

e688bb4a75d92b1f28.jpg
41.27 KB,   просмотрено: 52332 раз(а)

cbdb3ee585bb1a043e.jpg
39.84 KB,   просмотрено: 52331 раз(а)

a633ae0abc588e1dbe.jpg
53.89 KB,   просмотрено: 52331 раз(а)

62513cdf0fac682ecb.jpg
64.53 KB,   просмотрено: 52331 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
fortressby



Зарегистрирован: 04.01.2009
Сообщения: 1065

СообщениеДобавлено: 14 Feb 2009, Sat, 3:15    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Автор: Лёха

Плакат в тему


674.jpg
96.63 KB,   просмотрено: 52330 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Форум сайта «Глобус Беларуси» -> Путешествия -> Фортификация и военная история -> Военная история Часовой пояс: GMT + 3
На страницу 1, 2, 3 ... 10, 11, 12  След.
Страница 1 из 12

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
Вы не можете вкладывать файлы
Вы можете скачивать файлы